— Он чего, этот магистр красным стал, от стыда, что ли? — ляпнул я и опять хлебнул из бокала.
Странник совершенно трезвыми глазами уставился на меня:
— Ага, а Синий от холода посинел! Ну и шуточки у тебя. Как у Белого Магистра.
Я пьяно захихикал:
— У него что, вся спина белая?
Странник опять захохотал со слезами и пуканьем. И опять его бокал медленно плавал в воздухе.
— Мне нравится, рыжий, твое отношение к магистрам! — заявил он, отдышавшись. — В нем чувствуется личная независимость. Слушай! — воскликнул он, хлопнув рукой по столу. — Я сам с Вепрем знаком не был, но слышал, что он тоже был очень рыжий!
— Дался вам всем мой окрас! Что у вас здесь, рыжий волос вне закона?
— Нет. Просто, как правило рыжие — очень хорошие маги, очень любопытные и везучие, — добавил он, — и очень наглые.
— Наглее тебя? — вопросительно уставился я на него.
— Пожалуй, нет, — задумчиво ответил Странник.
— Так что ты там бормотал по поводу раскраски магистров?
Видимо, Странник потерял нить разговора, поскольку недоуменно уставился на меня.
— Ну… ты талдычил, что Красный Магистр совокупно с Арком из?под Холма взялся перекрасить Синего Магистра в сиреневый цвет.
Прокатилась новая порция хохота и сопровождающих его звуков.
Отдышавшись, он уставился своими голубыми глазами мне в переносицу и заявил:
— Такое впечатление, что ты никогда не учился в школе, хотя выглядишь и разговариваешь, как образованный человек. Твое бесстрашие в разговорах наводит на мысль или о слабоумии, или о чрезвычайной уверенности в своих силах. Я думал, что так рассуждать о магистрах, кроме меня, в этом чудесном мире никто не посмеет. Рад видеть, что это не так.
— Просто твоя «Фиалковая гроздь» полностью растормаживает подсознание, и теперь я понимаю, что имел в виду Заяц — длинные уши, косые глаза, короткий хвост. — Я помолчал. — Или косые уши, длинные глаза… — Я опять помолчал. — Ну, не важно… в общем, Заяц по фамилии Мамин?Печерский, когда говорил: «Надоело мне бояться, никого я не боюсь!»
Странник мечтательно уставился в висящий над нами череп.
— Как поэтично — «Фиалковая гроздь». Эй, профессиональный отравитель, — заорал он в сторону черной тени за стойкой.
Перед нами возник Бармалей.
— Впредь до скончания веков чистое ренское фиалковое будешь называть «Фиалковая гроздь», понял? — Странник сурово уставился на ресторатора.
Тот молча кивнул.
— Свободен, — махнул рукой Странник.
Когда Бармалей опять превратился в сгусток тьмы за прилавком, Странник перевел взгляд на меня и заговорил нараспев совершенно трезвым голосом.
— Так вот, о магистрах. В Мире их всего девять: Красный, Оранжевый, Желтый, Зеленый, Голубой, Синий, Фиолетовый, Черный и Белый. Магия, достигая определенного совершенства, окрашивается в чистый цвет. Когда цвет магии, используемой магом, становится достаточно интенсивным, рождается Магистр. Очень редко маг, совершенствуясь, начинает сплавлять в своем умении магию разных цветов, и тогда либо цвета сливаются и рождается Белый Магистр, либо цвета умирают и рождается Магистр Черный. Рождение Магистра происходит очень редко. Два магистра, использующих магию одного цвета, неизбежно вступают в схватку. Но Магистры живут очень долго, а молодому, способному магу очень редко удается дорасти до знаний и умения Магистра. Обычные маги за «тридцать сребреников» выявляют их еще в школах, и они исчезают.
Странник горестно опустил голову.
— А Великий Магистр?…
Он огляделся по сторонам.
— Великий Магистр? Великий Магистр — Серый, ибо слил в себе магию Белую и Черную. Но его давно никто не видел, и мало кто верит в его существование.
— Какая странная иерархия, — задумчиво проговорил я.
— Какая странная иерархия, — задумчиво проговорил я.
— Да, странная. Серый. Белый и Черный. Красный, Желтый и Синий. Оранжевый, Зеленый, Голубой и Фиолетовый. Правда, — добавил он задумчиво, — древние утверждали, что существует магия только Добрая и Злая, Алая и Золотая, но никто этому не верит. Слишком много слагаемых в одной магии.
Мы помолчали.
— А как тебя зовут, рыжий? — услышал я вопрос, которого очень боялся.
Потягивая из бокала и не чувствуя вкуса вина, я лихорадочно размышлял, что же мне ответить. Наконец, когда молчание сгустилось до такой степени, что стало обретать материальные формы, я решил: будь что будет — и негромким шепотом откровенно поведал Страннику историю своего появления в этом Мире. Я рассказал о родной Москве, о непрочитанной книге, о том, как очнулся на обочине дороги, под виселицей, о том, как срывались и уходили в темноту висельники, даже о своей встрече с облами и их странным и страшным пророчеством о конце этого Мира, поделился и своими намерениями разыскать какого?нибудь магистра и попытаться с его помощью вернуться назад, домой.
— Значит, пришлец в теле мага, — негромко и задумчиво протянул Странник, выслушав мой рассказ. — Как же это Красный допустил такую промашку? — Он поскреб свою макушку, отхлебнул из бокала. — И как же нам тебе помочь?
Мое сердце радостно прыгнуло в груди — я все?таки нашел человека, мага и, похоже, сильного, который согласился мне помочь.
— А я боялся, что ты сразу потащишь меня в синее пламя.