«Ну, может, последние есть… Дали бы!..»
Спорить стало невозможно, и мы решили идти обедать.
— В конце концов, — сказал Эдик, — наша гипотеза не так уж
фантастична. Может быть, судьба У-Януса гораздо удивительнее.
Очень может быть, подумали мы и пошли в столовую.
Я забежал на минутку в электронный зал сообщить, что ухожу обедать.
В коридоре я налетел на У-Януса, который внимательно на меня посмотрел,
улыбнулся почему-то и спросил, не виделись ли мы с ним вчера.
— Нет, Янус Полуэктович, — сказал я. — Вчера мы с вами не
виделись. Вчера вас в институте не было. Вы вчера, Янус Полуэктович,
прямо с утра улетели в Москву.
— Ах да, — сказал он. — Я запамятовал.
Он так ласково улыбался мне, что я решился. Это было немножко
нагло, конечно, но я твердо знал, что последнее время Янус Полуэктович
относился ко мне хорошо, а значит, никакого особенного инцидента у нас с
ним сейчас произойти не могло. И я спросил вполголоса, осторожно
оглядевшись:
— Янус Полуэктович, разрешите, я вам задам один вопрос?
Подняв брови, он некоторое время внимательно смотрел на меня, а
потом, видимо вспомнив что-то, сказал:
— Пожалуйста, прошу вас. Только один?
Я понял, что он прав. Все это никак не влезало в один вопрос.
Случится ли война? Выйдет ли из меня толк? Найдут ли рецепт всеобщего
счастья? Умрет ли когда нибудь последний дурак?.. Я сказал:
— Можно, я зайду к вам завтра с утра?
Он покачал головой и, как мне показалось, с некоторым злорадством
ответил:
— Нет. Это никак невозможно. Завтра с утра вас, Александр
Иванович, вызовет Китежградский завод, и мне придется дать вам
командировку.
Я почувствовал себя глупо. Было что-то унизительное в этом
детерминизме, обрекавшем меня, самостоятельного человека со свободой
воли, на совершенно определенные, не зависящие теперь от меня дела и
поступки. И речь шла совсем не о том, хотелось мне ехать в Китежград или
не хотелось.
Речь шла о неизбежности. Теперь я не мог ни умереть, ни заболеть,
ни закапризничать («вплоть до увольнения!»), я был обречен, и впервые я
понял ужасный смысл этого слова. Я всегда знал, что плохо быть
обреченным, например, на казнь или слепоту. Но быть обреченным даже на
любовь самой славной девушки в мире, на интереснейшее кругосветное
путешествие и на поездку в Китежград (куда я, кстати, рвался уже три
месяца) тоже, оказывается, может быть крайне неприятно. Знание будущего
представилось мне совсем в новом свете…
— Плохо читать хорошую книгу с конца, не правда ли? — сказал Янус
Полуэктович, откровенно за мною наблюдавший. — А что касается ваших
вопросов, Александр Иванович, то.
— А что касается ваших
вопросов, Александр Иванович, то… Постарайтесь понять, Александр
Иванович, что не существует единственного для всех будущего. Их много, и
каждый поступок творит какое-нибудь из них. Вы это поймете, — сказал он
убедительно. — Вы это обязательно поймете.
Позже я действительно это понял.
Но это уже совсем-совсем другая история.
* ПОСЛЕСЛОВИЕ И КОММЕНТАРИЙ *
Краткое послесловие и комментарий
И.О. Заведующего вычислительной
лабораторией НИИЧАВО
младшего научного сотрудника А.И.Привалова
Предлагаемые очерки из жизни научно-исследовательского института
чародейства и волшебства не являются, на мой взгляд, реалистическими в
строгом смысле этого слова. Однако они обладают достоинствами, которые
выгодно отличают их от аналогичных по теме опусов Г. Проницательного и Б.
Питомника и позволяют рекомендовать их широкому кругу читателей. Прежде
всего следует отметить, что авторы сумели разобраться в ситуации и отделить
прогрессивное в работе института от консервативного. Очерки не вызывают того
раздражения, которое испытываешь, читая восхищенные статьи о конъюктурных
фокусах Выбегаллы или восторженные переложения безответственных прогнозов
сотрудников из отдела абсолютного знания. Далее, приятно отметить верное
отношение авторов к магу, как к человеку. Маг для них — не объект
опасливого восхищения и преклонения, но и не раздражающий кинодурак,
личность не от мира сего, которая постоянно теряет очки, не способна дать по
морде хулигану и читает влюбленной девушке избранные места из «Курса
дифференциального и интегрального исчисления». Все это означает, что авторы
взяли верный тон. К достоинствам очерков можно отнести и то, что авторы дали
институтские пейзажи с точки зрения новичка, а также не просмотрели весьма
глубокого соотношения между законами административными и законами
магическими. Что же касается недостатков очерков, то подавляющее большинство
из них определяется изначальной гуманитарной направленностью авторов. Будучи
профессиональными литераторами, авторы сплошь и рядом предпочитают так
называемую художественную правду так называемой правде фактов. И будучи
профессиональными литераторами, авторы, как и большинство литераторов,
назойливо эмоциональны и прискорбно невежественны в вопросах современной
магии. Никак не возражая против опубликования данных очерков, я тем не менее
считаю необходимым указать на некоторые конкретные погрешности и ошибки. 1.
Название очерков, как мне кажется, не вполне соответствует содержанию.
Используя эту действительно распространенную у нас поговорку, авторы,
видимо, хотели сказать, что маги работают непрерывно, даже когда отдыхают.
Это и в самом деле почти так и есть.