Понедельник начинается в субботу

«Столичный город и приличная зарплата», — сказал
бородатый негромко, но я услышал. «Не надо, — сказал я. — Не надо
мерять на деньги». — «Да нет, я пошутил», — сказал бородатый. «Это он
так шутит, — сказал горбоносый. — Интереснее, чем у нас, вам нигде не
будет». — «Почему вы так думаете?» — «Уверен». — «А я не уверен».
Горбоносый усмехнулся. «Мы еще поговорим на эту тему, — сказал он. —
Вы долго пробудете в Соловце?» — «Дня два максимум». — «Вот на второй
день и поговорим». Бородатый заявил: «Лично я вижу в этом перст судьбы
— шли по лесу и встретили программиста. Мне кажется, вы обречены». —
«Вам действительно так нужен программист?» — спросил я. «Нам позарез
нужен программист». — «Я поговорю с ребятами, — пообещал я. — Я знаю
недовольных». — «Нам нужен не всякий программист, — сказал горбоносый.
— Программисты — народ дефицитный, избаловались, а нам нужен
небалованный». — «Да, это сложнее», — сказал я. Горбоносый стал
загибать пальцы: «Нам нужен программист: а — небалованный, бэ —
доброволец, цэ — чтобы согласился жить в общежитии…» — «Дэ, —
подхватил бородатый, — на сто двадцать рублей». — «А как насчет
крылышек? — спросил я. — Или, скажем, сияния вокруг головы? Один на
тысячу!» — «А нам всего-то один и нужен», — сказал горбоносый. «А если
их всего девятьсот?» — «Согласны на девять десятых».
Лес расступился, мы переехали через мост и покатили между
картофельными полями. «Девять часов, — сказал горбоносый. — Где вы
собираетесь ночевать?» — «В машине переночую. Магазины у вас до
которого часа работают?» — «Магазины у нас уже закрыты», — сказал
горбоносый. «Можно в общежитии, — сказал бородатый. — У меня в комнате
свободная койка». — «К общежитию не подъедешь», — сказал горбоносый
задумчиво. «Да, пожалуй», — сказал бородатый и почему-то засмеялся.
«Машину можно поставить возле милиции», — сказал горбоносый. «Да ерунда
это, — сказал бородатый. — Я несу околесицу, а ты за мной вслед. Как
он в общежитие-то пройдет?» — «Да-да, черт, — сказал горбоносый. —
Действительно, день не поработаешь — забываешь про все эти штуки». —
«А может быть, трансгрессировать его?» — «Ну-ну, — сказал горбоносый.
— Это тебе не диван. Ты не Кристобаль Хунта, да и я тоже…»
— Да вы не беспокойтесь, — сказал я. — Переночую в машине, не
первый раз.
Мне вдруг страшно захотелось поспать на простынях. Я уже четыре
ночи спал в спальном мешке.
— Слушай, — сказал горбоносый, — хо-хо! Изнакурнож!
— Правильно! — воскликнул бородатый. — На Лукоморье его!
— Ей-богу, я переночую в машине, — сказал я.

— Вы переночуете в доме, — сказал горбоносый, — на относительно
чистом белье. Должны же мы вас как-то отблагодарить…
— Не полтинник же вам совать, — сказал бородатый.
Мы въехали в город. Потянулись старинные крепкие заборы, мощные
срубы из гигантских почерневших бревен, с неширокими окнами, с резными
наличниками, с деревянными петушками на крышах. Попалось несколько
грязных кирпичных строений с железными дверями, вид которых вынес у меня
в памяти полузнакомое слово «лабазы». Улица была прямая и широкая и
называлась проспектом Мира. Впереди, ближе к центру, виднелись
двухэтажные шлакоблочные дома с открытыми сквериками.
— Следующий переулок направо, — сказал горбоносый.
Я включил указатель поворота, притормозил и свернул направо. Дорога
здесь заросла травой, но у какой-то калитки стоял, приткнувшись,
новенький «Запорожец». Номера домов висели над воротами, и цифры были
едва заметны на ржавой жести вывесок. Переулок назывался изящно: «Ул.
Лукоморье». Он был неширок и зажат между тяжелыми старинными заборами,
поставленными, наверное, еще в те времена, когда здесь шастали шведские
и норвежские пираты.
— Стоп, — сказал горбоносый. Я тормознул, и он снова стукнулся
носом о ствол ружья. — Теперь так, — сказал он, потирая нос. — Вы
меня подождите, а я сейчас пойду и все устрою.
— Право, не стоит, — сказал я в последний раз.
— Никаких разговоров. Володя, держи его на мушке.
Горбоносый вылез из машины и, нагнувшись, протиснулся в низкую
калитку. За высоченным серым забором дома видно не было. Ворота были
совсем уж феноменальные, как в паровозном депо, на ржавых железных
петлях в пуд весом. Я с изумлением читал вывески. Их было три. На левой
воротине строго блестела толстым стеклом синяя солидная вывеска с
серебряными буквами:

НИИЧАВО
изба на куриных ногах
ПАМЯТНИК СОЛОВЕЦКОЙ СТАРИНЫ

На правой воротине сверху висела ржавая жестяная табличка: «Ул.
Лукоморье, д. N 13, Н. К. Горыныч», под нею красовался кусок фанеры с
надписью чернилами вкривь и вкось:

КОТ НЕ РАБОТАЕТ
Администрация

— Какой КОТ? — спросил я. — Комитет Оборонной Техники?
Бородатый хихикнул.
— Вы, главное, не беспокойтесь, — сказал он. — Тут у нас
забавно, но все будет в полном порядке.
Я вышел из машины и стал протирать ветровое стекло. Над головой у
меня вдруг завозились. Я поднял глаза. На воротах умащивался,
пристраиваясь поудобнее, гигантский — я таких никогда не видел —
черно-серый с разводами кот.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74