Не исключено также, что где-нибудь в девятьсот шестом или,
скажем, в девятьсот первом году набрел на него таежный охотник и долго
потом рассказывал об этом приятелям, которые, как и следует быть, ни на
грош ему не верили. Заканчивая свое небольшое выступление, я позволю
себе выразить сочувствие славным исследователям, которые тщетно пытались
обнаружить что-нибудь в районе Подкаменной Тунгуски. Завороженные
очевидностью, они интересовались только тем, что происходило в тайге
после взрыва, и никто из них не попытался узнать, что там было до.
Дикси*.
————————————————————————
* Dixi — я сказал (лат.).
————————————————————————
Роман откашлялся и выпил кружку живой воды.
— У кого есть вопросы к докладчику? — осведомился Эдик. — Нет
вопросов? Превосходно. Вернемся к нашим попугаям. Кто просит слова?
Слова просили все. И все заговорили. Даже Роман, который слегка
охрип. Мы рвали друг у друга листочек со списком вопросов и вычеркивали
вопросы один за другим, и через какие-нибудь полчаса была составлена
исчерпывающе ясная и детально разработанная картина наблюдаемого
явления.
В тысяча восемьсот сорок первом году в семье небогатого помещика и
отставного армейского прапорщика Полуэкта Хрисанфовича Невструева
родился сын. Назвали его Янусом в честь дальнего родственника Януса
Полуэктовича Невструева, точно предсказавшего пол, а также день и даже
час рождения младенца. Родственник этот, тихий, скромный старичок,
переехал в поместье отставного прапорщика вскоре после наполеоновского
нашествия, жил во флигеле и предавался ученым занятиям. Был он
чудаковат, как и полагается ученым людям, со многими странностями,
однако привязался к своему крестнику всей душой и не отходил от него ни
на шаг, настойчиво внедряя в него познания из математики, химии и других
наук. Можно сказать, что в жизни младшего Януса не было ни одного дня
без Януса-старшего, и, верно, потому он не замечал того, чему дивились
другие: старик не только не дряхлел с годами, но, напротив, становился
как будто бы даже сильнее и бодрее. К концу столетия старый Янус
посвятил младшего в окончательные тайны аналитической, релятивистской и
обобщенной магии.
Они продолжали жить и трудиться бок о бок, участвуя во всех войнах
и революциях, претерпевая более или менее мужественно все превратности
истории, пока не попали, наконец, в Научно-исследовательский институт
Чародейства и Волшебства…
Откровенно говоря, вся эта вводная часть являлась сплошной
литературой. О прошлом Янусов мы достоверно знали только тот факт, что
родился Я. П. Невструев седьмого марта тысяча восемьсот сорок первого
года. Каким образом и когда Я. П. Невструев стал директором института,
нам было совершенно неизвестно.
П. Невструев седьмого марта тысяча восемьсот сорок первого
года. Каким образом и когда Я. П. Невструев стал директором института,
нам было совершенно неизвестно. Мы не знали даже, кто первый догадался и
проговорился, о том что А-Янус и У-Янус — один человек в двух лицах. Я
узнал об этом у Ойры-Ойры и поверил, потому что понять не мог. Ойра-Ойра
узнал от Жиакомо и тоже поверил, потому что был молод и восхищен.
Корнееву рассказала об этом уборщица, и Корнеев тогда решил, что сам
факт настолько тривиален, что о нем не стоит размышлять. А Эдик слышал,
как об этом разговаривали Саваоф Баалович и Федор Симеонович. Эдик был
тогда младшим препаратором и верил вообще во все, кроме бога.
Итак, прошлое Янусов представлялось нам весьма приблизительно. Зато
будущее мы знали совершенно точно. А-Янус, который занят сейчас больше
институтом, чем наукой, в недалеком будущем чрезвычайно увлечется идеей
практической контрамоции. Он посвятит ей всю жизнь. Он заведет себе
друга — маленького зеленого попугая по имени Фотон, которого подарят
ему знаменитые русские космолетчики. Это случится девятнадцатого мая не
то тысяча девятьсот семьдесят третьего, не то две тысячи семьдесят
третьего года — именно так хитроумный Эдик расшифровал таинственный
номер 190573 на кольце. Вероятно, вскорости после этого А-Янус добьется,
наконец, решительного успеха и превратит в контрамота и самого себя и
попугая Фотона, который в момент эксперимента будет, конечно, сидеть у
него на плече и просить сахарок.
Именно в этот момент, если мы хоть что-нибудь понимаем в
контрамоции, человеческое будущее лишится Януса Полуэктовича Невструева,
а человеческое прошлое обретет сразу двух Янусов, ибо А-Янус превратится
в У-Януса и заскользит назад по оси времени. Они будут встречаться
каждый день, но ни разу в жизни А-Янусу не придет в голову что-либо
заподозрить, потому что ласковое морщинистое лицо У-Януса, своего
дальнего родственника и учителя, он привык видеть с колыбели. И каждую
полночь, ровно в ноль часов ноль-ноль минут ноль-ноль секунд ноль-ноль
терций по местному времени А-Янус будет, как и все мы, переходить из
сегодняшней ночи в завтрашнее утро, тогда как У-Янус и его попугай в тот
же самый момент, за мгновение, равное одному микрокванту времени, будет
переходить из нашей сегодняшней ночи в наше вчерашнее утро.
Вот почему попугаи за номером один, два и три, наблюдавшиеся
соответственно десятого, одиннадцатого и двенадцатого, были так похожи
друг на друга: они были просто одним и тем же попугаем. Бедный старый
Фотон! Может быть, его одолела старость, а может быть, его прохватил
сквозняк, но он заболел и прилетел умирать на любимые весы в лаборатории
Романа. Он умер, и его огорченный хозяин устроил ему огненное погребение
и развеял его пепел, и сделал это потому, что не знал, как ведут себя
мертвые контрамоты. А может быть, именно потому, что знал. Мы
естественно, наблюдали весь этот процесс, как кино с переставленными
частями.