— Это какой же? — удивилась Варя. — Что-то не…
— Якобы сын Алексея Михайловича и старший брат Петра I, сохранивший старую веру, за что отец его и выгнал вон. А на царство его венчал будто бы сам опальный патриарх Никон, в то время находившийся здесь в ссылке.
— Никогда не слышала про такое, — честно призналась журналистка.
— Так это ж тайный царь, — рассмеялась Анна Серафимовна. — Настолько тайный, что о нем ничего вообще не известно. А молва о нем все идет. Даже показывают место, где этот раскольничий царь сжег себя вместе с сыновьями, когда Петр прислал солдат, чтобы захватить брата и выпытать у него все раскольничьи тайны.
Прервав речь, она указала на большой фотографический портрет мужчины в старомодном пенсне, висевший на стене.
— Всякие наши в-ские легенды Иван Семенович Корнеев любил собирать — это заместитель председателя нашего краеведческого общества.
И в самом деле, много странного насобирал. Вот в середине восьмидесятых годов задумали в колхозе «Красный путь» обновить дорогу. Денег-то хватало — колхоз был богатый, машины колхозникам дарил — не то, что сейчас, — вздохнула Рядно. — Ну вот, начали копать, и нашли древнее кладбище, да странное какое: скелеты были захоронены или в стоячем положении, или полулежа. Иван Семенович даже раскопки там организовал. Жаль, мало времени было — стройка ведь. Так ничего и не нашли.
— А насчет некой провалившейся под землю часовни ничего не было слышно? — затаив дыхание, спросила Варя.
— И это уже в Москве знают?! — всплеснула руками старушка. — Да, занятный случай. У нас была легенда, что как раз там, у Борисова болота, построили часовню на зыбуне, ну она в одночасье и ушла под землю, похоронив молящихся. Так вот — в самом деле ее раскопали. Никаких покойников там, конечно, не нашли… Хотя местная епископия от нее отказалась почему-то…
— А что за часовня все-таки?
— Ну часовня и часовня — вроде даже изначально построенная под землей. Вам бы, Варя, об этом лучше сам Иван Семенович рассказал, да, жаль, умер прошлой зимой…
— И что с ним случилось? — напряглась Озерская.
— О господи, Варенька, что с человеком может случиться в семьдесят лет? — вздохнула Анна Серафимовна…
— Вылезай, дочка, — толкнула ее соседка. — Приехали. Вон и обитель…
За окном поднимались над лесом монастырские купола, поодаль в просвете деревьев виднелась синяя гладь Бородавского озера.
А у дороги, позади ржавой, облупившейся остановки, явно помнящей времена, когда слово «джакузи» было бы сочтено фамилией итальянского мафиозо, имелся базарчик.
Необычным было то, что за базарчиком раскинулся не столь большой, хотя и не маленький палаточный лагерь — видать, тех самых эзотериков.
— Ну что ж, — бодро сказала сама себе девушка. — Начнем изучение загадок и тайн места сего!
Мельком обследовав лагерь и убедившись, что в самом деле тут хватает всякого народу, и базарчик, где в глаза бросались люди в черных подрясниках, торговавшие свечами, медом и иконками, Варя направилась в ельник у озера, из светлого дня попав в угрюмоватый сумрак.
Побродив, решила передохнуть и уселась на хвойный ковер, подложив куртку. Еловые лапы напрочь скрыли ее плотным зеленым пологом.
Отсюда было видно людей, идущих вдоль берега озера с поклонами и вскидыванием рук.
Да, «ритуал» действительно имел место.
Вот показалась очередная процессия: две женщины впереди, а за ними двое мужчин. Один мужчина одет в рыжую хламиду, как у кришнаита. Они шли гуськом, бормоча какие-то молитвы или мантры.
Поравнявшись с девушкой, мужик в хламиде прервал молитву и бросил:
— Чую чужих…
И продолжил монотонно брести и бормотать.
Варе сразу стало неуютно. Что она тут, собственно, хочет найти?
Ну сунется она в монастырь, ну, даже пустят ее иноки — так ведь выгонят сразу, когда она заикнется о Баркове, — с точки зрения святых отцов, похабнике, воспевшем языческих богов.
Вернувшись, поспрашивала у людей про подземную часовню, но никто толком ничего не объяснил.
Не без труда нашла…
Старый раскоп, перегороженный потемневшей от непогод жердиной на рогульках, на склоне поросшего осиной холмика.
Не без труда нашла…
Старый раскоп, перегороженный потемневшей от непогод жердиной на рогульках, на склоне поросшего осиной холмика.
Видать, и в самом деле часовня была изначально подземной. Из прохода пахнуло гниловатой сыростью.
Лезть туда расхотелось. Да к тому же Варвара не озаботилась купить фонарик.
Вечерело.
Мысль переночевать где-то здесь у девушки вызывала все меньше энтузиазма. Пожалуй, надо вернуться в город, там, в скромном гостиничном номере, все обдумать, купить фонарь и где-нибудь послезавтра вновь появиться тут. Неплохо также выяснить, не осталось ли после этого самого Корнеева каких-нибудь записей? Или, может, она сделала ошибку, что не рассказала Анне Серафимовне все с самого начала?
Так, строя планы, девушка вернулась к дороге, некстати вспомнив, что последний автобус будет в девять часов и ждать его долгонько.
Покосившись на толпу у древней остановки и прикинув наличность, Варвара решила поймать попутную машину.
Ясное дело, если проезжать будет черный джип с мордоворотами и хрипящим из открытых окон шансоном, тормозить его она не будет. А вот выскочивший из-за поворота черный «Москвич-412» с немолодым усатым водителем — в самый раз.