Потому что теперь… придется убить и второго.
Не нужно было изучать криминалистику, чтобы понять, что ситуация резко усложнилась. Но надо было быть майором угрозыска, чтобы понять — насколько она осложнилась.
За всю свою довольно рисковую жизнь Савельеву еще не доводилось никого убивать…
Стрелять — стрелял. И на срочной службе, и на задержаниях, и даже в районах спецопераций. Конечно, тот бандит, которому он прострелил почку, спустя полгода умер в тюремной больнице, но это уж как Бог судил.
И вот теперь он убил человека. Может быть, и не такого плохого…
Вадим понимал: как бы все ни сложилось, сколько ему еще ни прожить, в его памяти никогда не изгладится воспоминание об этом вечере.
Наблюдал все со стороны, как холодный свидетель, и анализировал, как беспристрастный судья. И знал: он будет помнить всегда эти стены в полумраке и лицо убитого им человека.
Мысленно досчитал до ста и встал.
Вначале оттащил мертвое тело в одну из комнатенок, быстро обыскал, морщась от запаха давно не мытого тела.
Ключи от машины, еще какие-то ключи, раскладной нож, паспорт и водительские права.
Кошелек — его Вадим спрятал в карман, не открывая.
Вернувшись, подобрал пистолет, выпавший из рук мертвеца, — старый TT со спиленным номером. На всякий случай проверил — полная обойма, семь патронов в магазине.
Видно, не ожидал Хромой подвоха. Следователь дослал патрон в патронник и сунул оружие в задний карман брюк.
Несколько минут потратил на то, чтобы пройти своим прежним маршрутом и стереть отпечатки пальцев.
И только потом спустился в подпол.
Варя была связана, но жива, хотя и без сознания. Подбитый глаз налился кровавым синяком, отчего угрызения совести у Вадима несколько притупились. Вынеся показавшуюся легкой как перышко девушку из полуподвальчика, он осторожно положил ее на продавленный диван на веранде — здесь, наверное, сидели, коротая время, ее охранники.
Найдя аптечку, вытащил нашатырь, но внезапно решил повременить.
Вернувшись в коридор, спутал ноги валяющемуся в отключке парню. На всякий случай проверил — надежен ли ремень, для страховки еще раз связал бандита обрывком бечевки и сунул ему пузырек под нос.
Когда тот открыл глаза, Вадим тут же приставил к его лбу обрез.
— Ну что, братан, — как можно веселее улыбнувшись, бросил майор. — Ты попал! Самопал у тебя, конечно, паршивый, но башку твою отстрелить вполне хватит.
— Козел позорный! — было ему ответом.
— Неостроумно, — покачал головой Савельев. — Сейчас уже так не говорят правильные пацаны. Отстали вы тут от жизни. — И, не меняя тона, спросил: — Как мне найти вашего Хозяина?
— Я тебя…
Что именно хотел сказать пленник, осталось неизвестным — следователь сунул в его открытый рот ствол и пропихнул подальше.
Бандит засипел, задыхаясь и пытаясь укусить сталь обреза.
Подождав с полминуты, Вадим вынул оружие из пасти парня.
— Так как мне найти Хозяина вашего? Есть у меня что ему сказать.
— Вот и скажешь сам, когда Его Экселенция тебя сам найдет! — оскалил зубы допрашиваемый. — Перед тем как я тебе горло перережу!..
И попытался плюнуть в лицо Вадиму, но захлебнулся слюной.
— Как ты его назвал?!
Майор искренне удивился. Столь замысловатый титул для уст бывшего (?) уголовника, который и слово-то такое выговаривать не должен, — слишком сложное.
— Его Экселенция, ментенок! Тебе не понять, но ты его увидишь! А потом сдохнешь — вместе с бабой своей!
— Понимаешь, браток. — Савельев решил пока оставить загадки заумных названий. — Ты мне ничего плохого не сделал, поэтому выбирай — или ты мне скажешь, как до этой «твоей эссенции» добраться, или я сейчас вызову команду спецов, которые даже и мертвого разговорят… Только потом, сам понимаешь, тебя придется… — Он провел ладонью по горлу.
— Ты мне ничего плохого не сделал, поэтому выбирай — или ты мне скажешь, как до этой «твоей эссенции» добраться, или я сейчас вызову команду спецов, которые даже и мертвого разговорят… Только потом, сам понимаешь, тебя придется… — Он провел ладонью по горлу. — А главное — если ты даже ничего не скажешь, скажет твой друг Хромой.
— Вот с Хромым и говори, а я ничего не скажу. Потому как ничего не знаю. Кто я такой, чтобы знать? Он, Его Экселенция то есть, — вестник сил небесных на Земле, а я кто такой?! И Хромой тоже не знает — рылом не вышел!
Парень расхохотался.
Майор думал с минуту…
Пленника надо было кончать — хоть так, хоть этак.
Черт, как же все паршиво вышло…
— Вадим! Господи…
Обернувшись, он встретил полные страха и радости глаза стоявшей в дверном проеме Вари…
То, что ему было нужно, он нашел в ветхом ящике в углу подвала. Еще минута ушла на работу.
Затем поднялся наверх, перевернул зло шипящего парня, имени которого так и не узнал, на живот, стянул ему руки веревкой и рассек ножом Хромого ремень.
— Вот так-то, — бросил он. — Захочешь — сам развяжешься. И хлопушка твоя мне без надобности… Пока!
— Варя, надо уходить… — Он вышел на веранду.
— Да, конечно…
Девушка не без труда встала с дивана, тихонько охнув.
Вадим с Варей поднялись по ветхой, кое-где уже сгнившей лестнице на веранду, откуда был прямой выход к дороге. Они слышали, как пищали испуганные крысы у них под ногами…