Вот и здесь, едва попросив меню, Варвара ужаснулась при виде пухлого фолианта, внешне напоминающего микояновскую «Книгу о вкусной и здоровой еде». Внутреннее содержание оказалось сродни форме. Десять страниц посвящалось холодным закускам, семь — горячим, пять — первым блюдам, пятнадцать — вторым (мясным и рыбным), еще пара-тройка содержали перечень спиртных и прохладительных напитков и добрых два десятка повествовали о подаваемой тут выпечке и десертах.
— И это все у вас есть? — с благоговейным ужасом поинтересовалась Варвара у официанта — изящного брюнетика с карими глазами.
Вместо ответа он склонил голову и прижал руку к груди.
— Не может быть! — не поверила гостья, лихорадочно листая меню и думая, на чем бы подловить парня. — Даже акулий плавник с бататами? В В-де?!
— В В-де, как и в Греции, все есть, — продемонстрировал эрудицию юноша. — Принести?
— Нет, спасибо. Мне, пожалуйста, что-нибудь из местной кухни. На ваш вкус.
Молодой человек мило улыбнулся.
— Тогда рекомендую салат из свежей капусты с яблочком и киви, фаршированную щуку с разварной картошечкой под сметаной, компот из ревеня и клюквенный пирог. Для завтрака — идеальный вариант. И никаких лишних калорий…
У девушки от одного перечня блюд рот наполнился слюной. Когда же она отведала всего этого, то у нее просто не достало слов, чтоб выразить свое восхищение.
— И кто у вас шеф-поваром? — расплачиваясь по счету (почти копеечному), спросила у официанта.
— Я, — просто ответил парень.
— Вы-и?! Такой молодой и уже шеф-повар? И по совместительству официант?
Юноша рассмеялся:
— Во-первых, не такой уж и молодой. Мне двадцать семь. Успел и мир повидать, и отучиться у нас и за границей. А во-вторых, не только официант, но и владелец всего этого заведения…
— О, так вы и есть… Матвей… Селуянов?
— К вашим услугам.
Это ж какими деньгами и талантами нужно обладать, чтобы так развернуться, подумала Озерская. Вот тебе и провинция. Не оскудела Русь-матушка самородками.
На сытый желудок думалось плохо. Это только в поговорке складно молвится, что голодное брюхо к учению глухо. А на самом деле все гениальные открытия делались вовсе не сытыми сибаритами, а как раз людьми, питающимися нерегулярно.
Однако времени на сладкое бездельничанье у Вари не было. Надо сосредоточиться и определиться с планом действий.
В принципе, если следовать логике вещей, то начинать распутывание загадок «Оды Семи звездам» следовало бы от печки. То есть с Питера, где жил и творил Барков.
Но что ей даст поездка в Северную Пальмиру? По сути, произведение не описывает никаких событий и фактов, связанных с полнощной столицей. Разве только то, что там некоторое время хранилась «Книга Семизвездья», изъятая из рук некоего «клобуконосца». Ну здесь более или менее понятно. Клобук — часть одежды высшего церковного иерарха. Митрополита или патриарха. Если вспомнить лекцию профессора Стрельцова, то книга побывала в собрании патриарха Никона, а тот, в свою очередь, после своего падения отбывал ссылку в нескольких в-ских монастырях.
Но вот что это за храм, «спрятанный под землю», в котором «клобуконосец» якобы совершал ритуалы в честь Кибелы? Никон, несомненно, был выдающейся личностью своего времени, однако ж обвинить его в чернокнижии… Не слишком ли? Неплохо бы свериться с архивными материалами.
Барков, как гласит надпись, побывал в В-де зимой 1758 г. Факт его таинственного исчезновения из столицы в это самое время зафиксирован в биографии поэта. Как сообщают источники, Иван Семенович на несколько недель пропал из Академии и не появлялся на службе, так что его даже пришлось разыскивать через полицию.
Как сообщают источники, Иван Семенович на несколько недель пропал из Академии и не появлялся на службе, так что его даже пришлось разыскивать через полицию.
В четвертой строфе смутно говорится о том, что к поэту явился некий «Приапов вестник», пославший его в глухой городишко, чтобы «развеяться». Опять двадцать пять. Неужели Барков, как он сам косвенно признается здесь же, допился до того, что ему стали мерещиться античные боги? Или Приап — реальное историческое лицо, современник стихотворца? Возможно. Но получается, что это кто-то не из академической среды. Иначе бы в Академии знали о причинах и месте отлучки господина копииста.
За подобный проступок в те времена проштрафившемуся полагалось нешуточное наказание. Искали с полицией. Нашли. И… ничего. Ни малейшей кары, ни даже взбучки. Все шито-крыто. Кто мог прикрыть безобразия поэта? Не тот ли, кто покровительствовал ему на протяжении почти всей карьеры? Начиная от громкого скандала с ректором Крашенинниковым.
Однако ж; как надо было недолюбливать своего покровителя, чтобы дать ему такое двусмысленное прозвище.
Затем в оде упоминаются еще Христовы невесты, соблазненные книгой, и братья-монахи, выступившие против еретиков. Из путеводителя следовало, что до революции в городе было великое множество монастырей. Из них один женский — Горний Покровский. Сейчас не действующий. Надо будет туда наведаться, но вряд ли удастся откопать что стоящее.
В любом случае нужно было наведаться в городской архив и к краеведам. У этих всегда найдется что-нибудь этакое, что могло затеряться в официальных бумагах.