— Ну не преувеличивай, — буркнул Савельев. — Сейчас все же не девяностые годы! Всем под солнцем места хватает.
— Как сказать… Полистать «Московский комсомолец» или «НЛО» — столько объявлений разных пророчиц и ясновидящих, колдунов да целителей понатыкано, что уже подумываешь, не в тридевятом ли царстве проживаем.
Они вновь спустились в холл и, пройдя анфиладой безвкусно декорированных помещений, зашли в небольшую комнатку.
Тут, как объяснила все та же Нина, было что-то вроде личного кабинета мага. Но не официального, а скорее рабочего.
Небольшой стол с компьютером, над которым уже колдовал лейтенант Зайцев, стулья и сейф — раскуроченный и выпотрошенный.
Возле него на асбестовом полотнище были разбросаны какие-то ошметки и обломки.
Пахло горелым металлом и сваркой.
— Что скажешь, Борисыч? Знатно шифоньер распатронили?
— Да я ж, еще как приехали, это видел. Сейф вскрыли сварочными термитными карандашами… Насколько можно понять, китайскими. На любом авторынке таких полно.
Савельев кивнул. Он знал эти штучки и, сам, будучи автолюбителем, пользовался ими не раз.
— Однако ж настойчивые ребята поработали. Прожгли верхнюю оболочку сундука, расковыряли керамическую термоизоляцию, а потом потихоньку, так, чтоб содержимое не попортить, проплавили дырочку, охлаждая сейф водой. А уж потом просто высверлили замок. Да, сообразительный парнишка попался, такой работы прежде видеть не доводилось. И чувствуется, не из наших старых клиентов, а самородок! Видать, еще не раз предстоит нам с ним встретиться.
— А кто сказал, что это парнишка? — пожал плечами Зайцев, оторвавшись от компьютера. — Может, это девица какая-нибудь! Вспомните, Семен Борисович, в «Золотой чаше» ведь сигнализацию как раз девчонка раскурочила.
Он еще раз потыкал пальцами в клавиатуру.
— Черт, запаролен, сволочь, везти в управление придется!
Вошедший следом за Савельевым капитан, бросив лишь мимолетный взгляд на сейф, принялся изучать содержимое обычной шкатулки, стоявшей на столе.
Куча самых разных старых удостоверений, дипломов, аттестатов — судя по всему, не очень ценных.
Казанский вытаскивал то одно, то другое из шкатулки…
Паспорт покойника, военный билет… «годен ограниченно»; несколько дипломов об окончании курсов магии и гипноза каких-то затертых годов. Удостоверение об окончании неких железнодорожных курсов. Удостоверение инвалида третьей группы — «по общему заболеванию». Удостоверение кандидата в мастера спорта по вольной борьбе.
Корочки с лаконичным внутренним содержимым: «Карате. Школа кекоушинкай. Первый дан. Присвоен КГБ СССР». Явная лажа, конечно. На нем, впрочем, была и печать, и дата, кажущаяся уже невероятной, — 01.02.91.
Как раз в феврале того года он пришел в милицию: молодой, еще глупый, лишь только-только отслуживший в ВДВ и успевший повоевать в Карабахе.
Всхлипывая, вошла Нина-Алена, которую осторожно поддерживал за оголенные пышные плечи Хасикян.
— Вот… даже и не знаю, кто это мог сделать, говорю я вам.
— Хорошо, — кивнул старлей. — Тогда скажите: вы знали, что было в сейфе?
— Денег тысяч сто… — выдохнула секс-магичка. — В рублях и в валюте… Всякие украшения — для ритуалов… Немного, тысяч, может, на восемь… долларов… Несколько всяких старых книг — совсем потрепанных… О, еще были документы на недвижимость и на фирму! — радостно вспомнила бабенка.
— Кто еще знал о содержимом сейфа? — строго осведомился Армен.
— Лидка… то есть Смотрительница Ночных Залов леди Ровена… То есть… Господи, неужели это она Гошу?! — разрыдалась дамочка.
— Лидка… то есть Смотрительница Ночных Залов леди Ровена… То есть… Господи, неужели это она Гошу?! — разрыдалась дамочка.
— Короче, — с нажимом произнес Хасикян. — Не отвлекайтесь!
— Лидия Ровнина, — утирая обильные слезы, произнесла жрица. — Вот… — Она протянула мобильник, извлеченный из выреза роскошного, черного с серебром платья. — Позвоните сами, я не могу… Третий в списке.
Лейтенант взял телефон, не преминув подержаться чуть дольше, чем нужно, за изящную женскую ручку в дорогих кольцах. Модель была из самых дорогих и навороченных; борясь с уличными грабителями, поневоле научишься разбираться в марках этих игрушек…
Пока Хасикян вызванивал означенную Лидку, пока объяснял ситуацию, за разработку свидетельницы взялся Борисыч.
Савельев тем временем обратил внимание на шкаф, наподобие картотечного в библиотеке.
На верхнем ящике — бумажка с короткой и лаконичной надписью от руки: «Про меня».
Ниже: «Про нас».
Третий: «Тайны мира».
Четвертый ящик был помечен: «Почта».
И наконец пятый, самый нижний: «Свежая почта».
В первом, как тут же убедился майор, лежали три пухлых тома альбомов, сплошь заклеенных вырезками из газет о деятельности покойного мага.
Их Савельев тут же передал Волкову, решив приобщить к делу. Точно так же, как и один том вырезок из следующего ящика.
В третьем лежали груды каких-то папок, но Савельев не успел обратить на них внимание, потому что Борисыч выдвинул нижний ящик.
— Так, — бросил он Савельеву, — взгляни-ка: тут пусто.
Майор понял старого сыскаря с полуслова.
— Скажите, — обратился он к вновь было начавшей всхлипывать жрице, — а вы обычно много писем получали?