— Чего это ты по переговорке?
— Каждый раз переноситься — сил не хватит!
— отрезала Лина.
— Так как Повелитель? Занят?
— Занят, — мурлыкнула вампир-секретарша.
— Очень! Каштановые волосы и зеленые глазки… сама б не отказалась!
Что?!
— Он давно его привел?
— пошевелила девушка-феникс вмиг заледеневшими губами…
— Кого его?
— Зеленые глазки?
— Лина, ты наркоманом не закусывала?
— после паузы осведомилась вампирочка.
— Повелитель с «ним» не спит! Только с «ней»! Слышал бы Он тебя…
***!!!!
— более приличных мыслей у феникса в этот момент не нашлось… Значит, *зеленые глазки* — девушка?!
— Оговорилась, — быстро сориентировалась Лина.
— Так давно?
— С полчасика.
— Ладно, тогда увидимся утром…
— Ага, и выспись получше!
— посоветовала ее собеседница.
— А то ляпнешь еще чего-то такое… и его Избранность опять взбесится. Прячься от него потом по всем углам…
— Конечно…- машинально отозвалась феникс, отключаясь…
Значит, подопечный не у Повелителя… Но где?!
Тысяча демонов!
Она уже припомнила код ночного патруля и лихорадочно прикидывала, что бы им такое пообещать… и тут в комнате-тюрьме беззвучно возникла тень… и уплотнилась в две мужские фигуры. Явились!!! Этьен замер, увидев ее.
— Привет… Мы задержались?…
Алексей стряхнул с волос какой-то светлый пепел и улыбнулся:
— Мы смотрели лагерь. Его можно взять штурмом буквально за пять минут!
Потом он присмотрелся, и в зеленых глазах мелькнуло беспокойное выражение:
— Лина?
Лагерь?! Пока она сходила с ума эти двое отправились за приключениями?! Лина ощутила, как глаза застилает какая-то алая пелена…
Ну вы у меня сейчас получите лагерь!
Для начала она послала Этьена. В Лигу. Тот исчез без попытки сопротивления… Потом повернулась к удивленно притихшему ангелу:
— Значит, лагерь, да?! Лагерь?! А спросить?! Спросить тебе в голову не пришло?
— Что с тобой?
— Со мной что?
— Лина никогда не кричала… Если тебя не слышат так, повышать голос бесполезно. Но сейчас, выбитая из колеи появлением матери, перепуганная до дрожи исчезновением Алексея… она первый раз в жизни сорвалась на крик.
— Со мной? Ты пропал! Исчез, понимаешь?! Я чуть с ума не сошла, пытаясь понять, что с тобой случилось! Какого черта?
Алексей растерянно смотрел на нее:
— Мы только присмотрели следующий объект, успокойся. Ничего не случилось, Лина…
— Тебе надо было спросить! Я, между прочим, твой страж!
Алексей замер.
— Спасибо, что напомнила, — сказал он, наконец, подозрительно ровным голосом.
— И напомню! Еще и не так напомню!
— Ты еще на цепь меня посади, — Алексей тоже начал злиться — Наручники уже приготовила? Что с то…
Но феникс уже не могла остановиться…
— И приготовлю! Тебе что, неясно, что после сегодняшнего все патрульные службы на ушах стоять будут? Не понимаешь, что будет, если маскировка даст сбой? По старой камере соскучился? Мало тебя «воспитывали»!
Сообразив, что сказала, Лина осеклась. Но было поздно.
Лицо Алексея застыло.
Повисла пауза.
— Наверно, ты права, — чуть сдавленно проговорил юноша.
— Наверно, мало. А ты сама попробуй. У тебя получится.
Он схватил полотенце и исчез в ванной.
Дверь захлопнулась…
Мистер и миссис Смит.
Дверь захлопнулась…
Мистер и миссис Смит. Лина бессильно опустилась на диван. Лицо горело. Что я натворила? Снова… Он был такой счастливый после этой ночи. Оттого, что наконец смог хоть что-то сделать, помочь… а я… Что со мной? Почему я так набросилась? Какая муха меня укусила?! Какая… Ясно, какая… Ее зовут Лиз. И я снова позволила ей ломать мою жизнь.
Что ж ты делаешь со мной, мама…
Лина невидящим взглядом обвела комнату… Мама…
За дверью ванной шумела вода… Очень ясно вдруг представилось, как там, под бьющими струями душа, Алексей сжался в комок, обхватив колени и спрятав лицо. Так он сидел, когда ему было по-настоящему плохо. И идти туда сейчас Лина не решилась. Вздохнув, девушка потянулась к своему кожаному поясу. Кристалл-запись был там. Спасибо тебе все-таки, Бреннис…
И снова светлый голос несся над затихшим залом… и тоска по материнской любви вызывала в памяти тепло родных рук, давнее и любимое, утраченную нежность… Ведь было, было же. Даже Лиз иногда была просто мамой… Лет до пяти — просто мамой… Может быть, даже похожей на мать Алексея.
Мне трудно передать словами,
Те чувства, что во мне живут.
Как объяснить всё?
Ведь ночами, заснуть раздумья не дают.
Тебя я вспоминаю, мама
Родная, милая, прости.
За то, что был всегда упрям я,
Избрал тернистые пути.
Лина прикрыла глаза, пытаясь представить, как это — когда тебя любят просто так. Не за победу в состязаниях фениксов, не за освоенный раньше других парализующий удар, не за согласие на сделку-продажу твоих услуг. А просто так. Потому что это ты. Не получалось. У обоих нас тернистые пути, ангел мой…
А голос все грел и, злость таяла… растворялась… Прости меня, милый. Я обязательно попрошу у тебя прощения. Второй раз в жизни. Мягчаем, Лина? Конечно. Кого полюбила, с того и… Мама бы жутко разозлилась, если б узнала.
Только… это моя жизнь.
Теперь о жизни больше знаю,
Я многое сумел понять.
— пел шестнадцатилетний мальчик, еще не знавший, что ждет его впереди… Никто не знает своего будущего… Но больше нельзя позволять прошлому причинять боль. Себе и… Я больше никогда не причиню тебе боли, Алексей. Я обещаю…
Твою заботу вспоминаю…
И так хочу тебя обнять.
Легкий шорох… Тихий скрип. Поспешно открытые глаза. И Алексей, застывший у двери, его бледное лицо.
Что это?! Откуда?!
Лина потянулась к кристаллу… но выключать не стала. Поздно.
Юноша метнул затравленный взгляд на собственное лицо… на гитару. Голос его напряженно дрогнул:
— Зачем?
— Что-то не так?
— конечно, Лина не выбрала бы именно такой способ признаться, что любит слушать его… так случайно получилось… Но почему он так смотрит? Словно ждет удара. Она видела уже такой взгляд, видела… в зале Лю, перед столом с наручниками…
— Алексей, что с тобой?
Он молчал. Но странное напряжение, кажется, погасло… Алексей перевел дыхание… провел рукой по лицу… вздохнул.
— Ничего. Я… ничего, прости. Откуда эта запись?
— Демон дал. Тот, что лечил тебя, помнишь? Это «жемчужина его коллекции». Он мне копию сделал, — девушка старалась говорить так, словно ничего не случилось. Для откровенного разговора, кажется, не время.
— Ясно…
— тихо проговорил Алексей тихо. И не меняя интонации, тем же тихим, чуть задыхающимся голосом добавил — Лина, прости меня.
Что?! Такого она не ждала. Это ведь она его оскорбила, это ей прощения просить! Это она кричала на него, как на … Что он говорит?
— Пожалуйста, — зеленые глаза почти с мольбой смотрели на нее.