— Ну, я думаю, ты уже понял, что я скрыла от Вадима твое истинное состояние. И понял, почему…
— Нет, — качнул головой подопечный, — Почему?
Привычная осторожность взяла верх, и Лина постаралась как-то дозировать информацию:
— Мне не очень нравится то, что творится.
Юноша засунул руки в карманы.
— И?
— И я стараюсь помочь кому могу.
Ответ даже для ее слуха прозвучал дико. А уж для Алексея… Подопечный закатил глаза и недоверчиво усмехнулся:
— Я должен поверить в сказочку про доброго феникса? А что будет, если я скажу «нет»?
— О чем ты?
— Тебе ведь что-то нужно от меня, так?
Он был прав, и Лина невольно смутилась. Всего на миг, но Алексей понял, что угадал. И скривил губы в горькой улыбке:
— Ясно. Так что будет, если я скажу «нет»? Снова будешь меня ломать? Пока не добьешься своего… Так чем ты тогда лучше Него?!
В чем-то он был прав… Лине хотелось огрызнуться, крикнуть, что она его не ломала, но как-то сами собой припомнились девчонки… ее нож у горла малышки…Отчаянная мольба в голосе Алексея: «Пожалуйста, не надо…», обреченная покорность, с которой он протянул руки к наручникам… Было. Она не хотела, но…
И Лина устало опустилась на песок, не зная, что еще сказать, кроме:
— Прости.
— Что?!- Алексей изумленно замер, не уверенный, что ему не послышалось…
— Прости,-повторила Лина, — Я не могла сказать раньше. Черт, и сейчас еще рано! Моя связь с сопротивлением потеряна, я не знаю, как долго еще ждать. Ничего не знаю.
Над головой с криком пронеслась крупная белая чайка, с клекотом нырнула в волну… И это как-то сломало, разбило повисшее между ними напряжение.
— Прости, я не хотела тебя ломать. Веришь? Я должна была знать, убедиться, что ты не выдашь ни себя, ни меня.
После минутной паузы Алексей вдруг шагнул к ней, и песок тихо прошуршал под весом его тела.
— Ты тоже прости меня, — негромко проговорил юноша, глядя на летящую к ним волну, — Набросился вместо благодарности…. ты все-таки спасла меня. Если бы Вадим понял…
Он вздрогнул и повел плечами, точно отгоняя кошмарное видение.
Лина сочувственно покосилась на его сжатые губы. Ничуть не удивительно, что он вспылил, после этих недель напряженного ожидания неизвестно чего. Она бы на его месте вообще взбесилась. А тут еще и Вадим явился, наверняка с очередным приступом «братской любви». После такого Точно можно выйти из себя.
— А ты здорово сыграл, — улыбнулась Лина, понимая, что подопечного надо отвлечь, -Такое лицо! Чуть сама не поверила!
— Тебе подыгрывал, — юноша чуть улыбнулся, самыми кончиками губ.
— Сам от страха ничего не соображал. Сердце пришлось в пятках искать.
— Брось! Ты же сходу все уловил! Не соображал бы — не смог бы подыграть. Артист!
— Ты тоже, — Алексей усмехнулся и посмотрел на нее зелеными глазами, в которых танцевали блики вечернего солнца.
— Так что ты говорила насчет Сопротивления?
Ночь откровений. Крик, жуткий, дикий, без слов, но пропитанный невыносимой , безнадежной мукой буквально сорвал феникса с постели. Зажечь свет, метнуться к подопечному Лина успела в доли секунды.
Алексей уже сидел, затравленно озираясь по сторонам. Его трясло, и, сжавшись, обняв руками колени, он пытался унять дрожь. Даже дыхание стало каким-то хриплым, словно от невыносимой боли. Такого еще не было…
Руки Лины обрели твердость раньше хозяйки. Она еще и опомниться не успела, а стакан с голубой настойкой » спи спокойно» оказался перед лицом подопечного.
Он, наконец, осознал ее присутствие — глаза расширились и обрели более-менее осмысленное выражение.
Но пить не стал, а помотал головой и даже спрятал лицо в стиснутые руки…
— Нет… Я не хочу спать… Не могу, не заставляй…
Лина растерянно оглянулась. Ладно…
Будь по-твоему, Алексей. Сон — не всегда лекарство. Но таким я тебя видеть не могу… Сейчас.. сейчас мы попробуем другое.
Из потайного отделения на свет явилась прямоугольная бутылочка, золотисто-коричневая, точно впитавшая солнечный свет.
— Ну-ка, выпей.
— Нет!
Совершенно утративший самообладание Алекс попытался воспротивиться, и ведьме пришлось вливать питье силой. Да спокойней же!
Юноша задохнулся, закашлялся, отчаянно вырываясь из ее рук, но дрожь постепенно стала стихать… От второй порции он пришел в себя настолько, чтобы спросить, что за зелье она ему подсунула.
— Зелье!
— Лина глянула на свои подрагивающие руки и следующую дозу глотнула сама.
— Ох!… Ну и гадость!… Это коньяк, подарок подруги. Ты что, никогда не пробовал?
— Н-нет…
— Алексей снова опустил голову, и, кажется, закрыл глаза, — Никогда…
— Лучше тебе? Алекс!
— окликнула она, не дождавшись ответа.
— Не знаю…
— питье подействовало на бывшего мага как-то сверхъестественно быстро, чуть замедлив речь и добавив блеска в глаза. Но вот со спокойствием, похоже, пролет…
Алексей вдруг с силой стиснул ее ладони:
— Лина! То, что ты сказала вечером — правда? Ты не на его стороне? Ты не скажешь ему, что я… Не скажешь? Пожалуйста, ответь! Я не смогу, если Он снова… я не выдержу, я просто не смогу!
Девушка в шоке всмотрелась его лицо. Что творится?! Такую отчаянную мольбу в его голосе она слышала только раз… Подождите-подождите… кажется она поняла…
— Алексей, что Он сделал?
Подопечный молчал.
— Успокойся… Не скажу. Ему я не скажу даже твою температуру.
Алексей вдруг отстранился, посмотрел пристально:
— Ты так хорошо умеешь лгать… Ну хоть солги, я поверю… Во все поверю…
— Что Он сделал? Алексей?
Подопечный отвел глаза.
— Ты же видела.
— Видела. Но, как понимаю, не все. Побоище, конечно, Он сотворил то еще, но чтоб тебя сломать, этого мало. Что случилось? Алекс, что?! Да ответь же!
Видимо, какие-то остатки привычки к послушанию еще работали — Алексей кивнул:
— Хорошо…
Он помедлил, но все-таки продолжил каким-то слишком уж ровным голосом.
— Ты говорила что-то про уютную тюрьму. Это так, тут и правда… А сначала была другая… Вот там были и цепи, и все остальное. Только окна не было, даже иллюзии, как здесь. И время можно понять только по визитам охранников, воспитателей (они по очереди являлись) и Вадима. Он приходил в тот морг два раза в неделю.
Лина отметила, что о визитах бывшей сестры парень не сказал ни слова. Ясно, почему. Стоп-стоп… что-то в его словах словно царапнуло.
— Подожди. Почему в морг?
Алексей зябко повел плечами, словно ему было холодно. И речь его стала какой-то отрывистой.
— Из-за тел. Моих друзей. После казни я открыл глаза в той камере, увидел Вадима… Он… Словом, я наговорил ему дерзостей и он переместил тела. Сложил у стены…
— Он запер тебя наедине с трупами?!
— так… нет, такая извращенная жестокость Лине была внове…
— Я здорово вывел его из себя, — точно оправдываясь, пояснил Алексей, — Тела — это в наказание. Когда они заговорили, я понял, что схожу с ума… И стал злить Его, чтобы…