Это дар Феникса, наше наследство.
В наших душах пламя и металл — поэтому мы так горячи и беспокойны, способны на вдохновение, чувство, интуицию, и одновременно с этим нам подвластны холодная логика и трезвый расчет.
«Ближе к делу,» — нетерпеливо подумал «трезвый расчет»… Анна словно прочитала ее мысль.
— Потому-то фениксы и призывают к своей руке то воинов — воплощение силы металла, то людей, одаренных Огнем — артистов. Дабы новые дочери феникса не утратили ни того, не другого… Лизанька… Лиз… нарушила закон. Дважды.
— Что?! Мама? Она же такая… правильная. Не может быть!
Мать была ярой сторонницей традиций и это превратило жизнь единственной дочери в кошмар.
— Когда Лиза полюбила молодого музыканта, это нарушило закон, это было плохо… Но такое бывало раньше. Такие, как ты, в ком недостаточно металла, чтобы стать убийцей, потом находят свой путь. Путь Огня. Скульпторы.
Скульпторы. Художницы… Великие плясуньи и певицы… Это тоже честь для клана, ведь Феникс — пламенная птица. Но потом она нарушила традицию еще раз: сломала твою судьбу. Сделала из тебя убийцу.
Онемевшая Лина не могла шевельнуться… Как же так…
Не может быть…
— В тебе тройной набор генов Огня. Теперь ты знаешь, — тихо сказала Анна.
— Знаешь все.
Все… И правда…
Ей нужно найти маму… Лиз. Пусть не сегодня, но найдет.
Им есть о чем поговорить.
Глава 16
Тут… Очень много всего. Вот такая аннотация
После бала. День не задался с утра.
Во-первых, над головой, как дамоклов меч, висела предстоящая встреча с палачом-врачевателем, во-вторых, клан (и Хранительница) снова требовали Сбора, а сообщать, что она, в общем-то, не совсем законный глава, девушке не хотелось. Не до того. В-третьих, Лина снова не выспалась.
Сначала ей растрепал нервы этот чертов прием и дорогой Повелитель, потом никак не желал успокаиваться феникс… потом по самоконтролю увесисто долбанула бабушка со своим сообщением о матери и природе Пламени Феникса… Лина не могла уснуть, все листала и листала страницы собственной памяти, по новому оценивая мамины упреки… ее жесткость и непримиримость к недостаткам дочери… ее вспыльчивость… ее ненависть ко всем «неправильным увлечениям»…
Мам, смотри, какой дождик… Капельки словно танцуют! И… Мам… ты что? Я что-то не так сказала?..
Мама, я устала… Давай сегодня больше не будем? У меня сегодня уже руки не поднимаются, правда… Но я же только… За что?… Есть три часа дополнительных тренировок…
Мама… мам, не надо, пожалуйста, девочки говорили — это больно. Мне же только семь, еще никто не… Мама…
Что ты делаешь?! Мама, он же живой! Мам… Да, госпожа Приближенная, я больше не принесу в дом никого живого. Да, я не спросила… Есть лишение прогулок на месяц. Но… Есть два часа дополнительных занятий ежедневно.
И что я на этот раз сделала плохого? Танцы — это тоже отработка реакций и навык владения телом. Нет, ма… госпожа Приближенная, я не лгу. Хорошо, мне это еще и нравится. Но что в этом плохого?
За что?
Я не понимаю, почему мне нельзя то, что разрешается остальным!
Нет, госпожа Приближенная, я не уйду. И не смей его трогать, он тут совершенно ни при чем. Это я попросила его учить меня. И… Мама, ты думаешь, что все решишь силой?
Да хоть убей, это все равно не жизнь!
Слушаюсь, госпожа Приближенная. Питомник?..
Нет…
Да. Слушаюсь. Нет вопросов, госпожа Приближенная. Поговорить? О чем? Нет, я не нуждаюсь в разговоре. Все в порядке. Завести птицу? Вы шутите?
Со мной все в порядке.
Лина отложила книгу-справочник, которую безуспешно пыталась читать уже второй час.
Что же ты наделала, мама…
Если б не Триш, немного отогревшая ее своей дружбой, если б не Алекс… с ней бы так и осталось «все в порядке». Как в часах. Все детали на месте, все работает, но… механически. Все в порядке. Ледяном.
Я была «в норме», даже стала лучшей среди фениксов. Просто… это была не совсем я.
Ох, мама…
Напуганный силой эмоций, сон бесследно исчез, и ночь со своим покоем и тишиной текла мимо…
А потом… потом Алексу снова приснился кошмар.
Сначала это был чуть слышный стон, сорвавший ее с кресла не хуже телекинеза.
Кошмар? Опять?! Их давно не было, больше месяца… да, почти два. Он как-то справился со своими воспоминаниями — то ли отгородился, то ли сумел взять под контроль… а теперь, после этого приема, они.
.. вернулись?
Да.
Алекс замер, застыл натянутой струной, так что коснуться страшно… Он не кричал и отбиваться не пытался, только дышал иначе — тяжело, рвано, а от закушенной губы уже змеилась тоненькая ленточка крови…
Алекс! Проснись!
Нет реакции.
Алекс!
Нет… не так.
Шкатулка с камнями, кажется, сама прыгает в руку… рассыпается обломками, брызжет искрами-алмазами, и грохот, наконец, вырывает Алекса из оков жуткого сна…
И тогда он отводит глаза.
Разоблачение. Вообще-то Лина считала свои нервы достаточно закаленными. Но иглы, блистающие в плече и руке Алексея…
Такеши…
Она перенесла его в комнату-тюрьму пятнадцать минут назад. На всякий случай — на день раньше договоренного срока. Что ее толкнуло изменить дату, она сама не знала. Предчувствие…
Азиат с непроницаемым выражением осмотрел пациента, задал несколько вопросов, потом поинтересовался у молчаливой Лины:
— Не фиксируем?
— А что, есть необходимость?
— вопросом на вопрос ответила Лина.
— Лечить собираемся или развлекаться?
— Лечение тоже может быть связано с неприятными ощущениями, — бесстрастно объяснил Такеши, щуря темные глаза.
— Подопечный — послушный мальчик и будет сидеть тихо, — с нажимом проговорила девушка.
— Правда, Алексей?
— Правда, — отозвался тихий голос.
Смуглокожий азиат согласно склонил голову и раскрыл футляр-ящичек… Свет заиграл на гранях хрустальных флаконов. Блеснули иглы.
— Приступим.
Вот и приступили, черт побери!
Точно неизвестно, что ощущал юноша, Лина могла лишь догадываться, но вел он себя безукоризненно: послушно и без задержек подставил руку, замирал, когда требовали, и даже задал какой-то вопрос, демонстрируя любопытство…
Но Лине все равно было не по себе.
Бесстрастная маска скрывала кипящую ярость и беспокойство… Что-то было не так.
Что-то… На первый взгляд все шло по плану: умелые пальцы гостя (и правда знаток) порхали над рукой юноши, тот вел себя соответственно… Но что-то все-таки было не так.
Такеши сначала хмурился, потом смуглое лицо приняло непроницаемый вид, и он занялся извлечением игл. Ловкие движения и мягкий приговор со снисходительной, вкрадчивой, даже в какой-то мере доверительной интонацией — и Лина внутренне взъерошилась. Так сильно сейчас ситуация была похожа на ту… из воспоминания. Даже голос тот же.
И слова.
— Похоже, сеанс прошел успешно. Все хорошо… нет, дело вовсе не в остатках яда. Тут скорей другой аспект…
— Какой?
— Очень важно каждой болезни подобрать правильное лекарство. Для кого-то травы, — очередная игла отправляется в специальную коробочку…
— Для кого-то массаж…
— еще одна игла, — Кому-то перышко…- а голос еще мягче и вкрадчивей…- А кому-то кошачья лапка…
Все.
То интуитивное предчувствие беды, наследство то ли Феникса, то ли неизвестного отца, холодом ожгло лицо.
Время замедлило ход.
Точно в боевом режиме Лина увидела, как странным, текуче-быстрым движением рука Такеши рванулась вперед… и как Алексей защитным жестом перехватывает ее, не давая коснуться своего лица…
Как оба они замирают… а потом тонкие губы Такеши раздвигаются в торжествующей улыбке…
— Так-так…
— не меняя интонации, говорит он.
— Значит, я не ошибся… Ты притворяешься!
Время замерло…
Нет, все было по-прежнему: негромко отстукивали время старинные часы, зачем-то присланные Повелителем, мерно журчала вода в крохотном подарочном фонтанчике, все двигалось…
Только замерли старые враги, неотрывно глядя друг другу в глаза.