— Почему?
Фигура дрогнула. Громкий голос раздался над ухом:
— Ты закрыт. Ты слаб. Ты не можешь…
Липкий пот пополз по спине, холод проник в тело, морозил душу, сковал сердце. Мышцы свело судорогой от сладко-цепенящего ужаса.
— Почему?..
— У тебя нет сил. Ты раб.
— Я свободен. Никто и никогда не заставит меня.
— Я заставлю.
— Нет! — Оцепенение пронзило все тело, губы едва двигались.
— Нет! — Оцепенение пронзило все тело, губы едва двигались. — Я волен.
Сфинкс вырос вдвое. Страшный голос ударил со всех сторон, втоптал в землю.
— Я хозяин. Ты никто.
Фигура таяла, оставляя волны ужаса и холода.
— Волен. Только сам… Сам…
Чужая рука падала на грудь, грубый смех заполнил воздух. Ледяные пальцы коснулись плеча.
— Умри, раб…
— Сука!..
Рука сбросила чужую кисть, левый локоть поднялся, готовый ударить, вмять в пол…
Нэд вылетел из сна, готовый ударить врага… и замер. В комнате была тишина. Сквозь тонкую занавеску светила луна, ткань напротив открытой форточки колыхалась.
Локоть левой руки висел в воздухе прямо над головой Лады. Та чмокнула губами, тонкие пальчики невесомо легли на грудь. Нэд перевел дух, осторожно опустил руку, обнял девушку. Лада прижалась к нему, тихонько засопела. Длинные ноги оплели его колено.
Одеревенение не проходило, оковы ужаса еще держали — цепко, надежно.
«Сон… Черт, только сон. Едва не убил девчонку… Кто это был?..»
Сотни острых иголок впились в тело, ожившие конечности болели, словно после долгой работы.
«И во сне грозят. Хороша Зона…»
Дрема окутывала все сильнее, потом вспыхнул хоровод искр, и все исчезло…
— …Ушастик считает, что готовят второй тракт.
— А форпосты? Армейские группы прочесывают коридор каждые два дня. Да еще меняют график проверок. За последние пять лет только два каравана проскочили. Между блокпостами сорок… пять, что ли, километров.
Глеб пожал плечами, щелкнул кнопкой «мышки», и на экране компьютера выросла карта Зоны.
— Сорок семь с половиной.
— Вертушки, танки… армейцы не пускают никого. Если Хмель и Тра нашли общий язык с ними… — Виконт задумчиво потер подбородок. — Здесь не обошлось без Грава. Значит, металл, порох, наркота… прямые поставки, цены вниз, и нам шиш!
Виконт стукнул по столу кулаком, рука потянулась к трубке спутникового телефона и застыла на полпути. Глеб успел открыть файл с телефонами компаньонов и теперь возил стрелку по экрану, ожидая приказа.
— Завтра! Обзвони всех наших в Ламакее. Что знают о новой трассе. Кто за этим стоит, чьи деньги, замазан ли Грав и остальные… Все.
Глеб кивнул, отметил в блокноте пункты, постучал ручкой по столу.
— Война?
Виконт не ответил, моргнул и глубоко вздохнул. На скулах вспухли крупные желваки. Ненавидящий взгляд прожег карту и уперся в окно.
— Если они так хотят… Я им свои бабки не отдам. Даже если придется утопить Зону в огне… Что там с Нэдом? — безо всякого перехода спросил он.
Глеб не сразу сообразил, хлопнул ресницами.
— Восходящая звезда «забоя». Видел бы ты, как он валил их!
— Значит, не прогадали. А как второй?
— Этот хуже… — По губам помощника скользнула пренебрежительная ухмылка. — Устоял, правда. Нэд натаскал. Но в парном бою получил сполна. Врач сказал, нерв зацепили. Выживет, но на ринг не скоро вернется. Считай, потеряли бойца.
— Хрен с ним. Все равно чужак. Все они с Ругии чужаки. Даже если приживаются. Как встанет — в гараж. Вместо Нэда. Сколько заработали?
— За первые бои по три триста.
За вторые — по пять. За парный бой семнадцать. Всего — тридцать три шестьсот.
Виконт обрадованно вскинул брови.
— Не хреново! С первого захода.
Глеб почесал ухо, посмотрел на довольного главаря. Тихо произнес:
— Есть идея. Пока Нэда никто не знает, использовать его в подставных боях. Как новичка.
Главарь вопросительно вскинул голову, задумался. Подставные бои смерть в квадрате. Профессионалы, зарабатывающие за бой по триста — пятьсот тысяч, часто работают не на больших «забоях», а отдельно. В узком кругу зрителей, нередко с трансляцией на Интернет и ставками со всего света. Проигравшего обязательно добивают, а в «забоях», хоть и редко, отпускают живым, пусть и покалеченным. После боя гладиатор бросает вызов любому. С правом выбора оружия. Тут ставки возрастают вдвое. Миллион долларов за одну-две минуты — хорошая ставка. Но в отличие от «забоя» в таких боях работают только самые-самые. Ибо остальные, кто хоть на миг дал слабину, уже тлеют в земле. Тут былые заслуги не спасут.
Ставить на такие бои новичка, пусть и удачливого, — и гладиатора потеряешь, и возможные барыши. Рискнуть?
Глеб ждал. Если парень погибнет — пропадут деньги. И уйдет тайна его появления, которая вызывала головную боль. А подобных тайн лучший спец отряда не любил…
Виконт еще думал. Деньги, возможности, перспектива. Мозг просматривал множество вариантов, отсекал лишнее, выбирал оптимальное.
«Он нужен? Нет. Если что — и ладно. Как кривая вывезет…»
— Когда бои?
— Утром узнаю.
— Лады. Пусть работает подставным. Два боя. А там поглядим.
Они переглянулись. У обоих на губах играла усмешка. После второго боя подставу раскусят. Но денег от этого меньше не станет…