И у большинства на лице написан… если и не страх, то смятение.
«Либо она любовница какой-нибудь шишки местного значения, либо… черт! Что еще либо?»
— Снежана. Глянь по сторонам.
Та и не шевельнулась. Уголок рта пополз вверх.
— Только заметил?
— Вряд ли я вызвал такой интерес.
— Конечно.
Нэд наклонился еще ниже. Его обдала волна запахов, идущих от соседки. Эта волна способна снести с ног любого самца. Но только не его. После потрясения, испытанного при первой встрече с Дорой, он словно получил иммунитет. Голова оставалась холодной. Хотя организм реагировал обычным способом. Вот и сейчас на призывную волну аромата среагировал… орган. И просторные брюки сразу перестали быть таковыми.
— Тогда, может, скажешь, чем ты так знаменита?
— Тем, что бываю здесь почти каждый день. С другом.
Нэд был бы поражен, услышав, что она приходит с подругой или одна. Но все равно легкий укол досады пронзил сердце. Естественная реакция мужчины.
— А почему у всех такое выражение лица? Словно я украл «Джоконду» в разгар экскурсии.
На безупречно чистый лоб легла морщинка. Веселье исчезло из лучистых глаз. И тон стал другим. Холодным.
— Потому что никто здесь никогда не осмелится подойти ко мне, будь даже я без одежды.
— Тогда твой друг — президент страны.
Снежана усмехнулась, покачала головой.
— Всего-навсего — крутой парень. Авторитет. Понимаешь?
— Угу.
Нэду стало нехорошо. Конфликт с местной братвой не входил в его планы. Надо уходить, и поскорее. Пока не появился знаменитый друг.
В голове вдруг зашумело.
Знакомо, привычно и даже обыденно. Что-то чужое вновь проявило себя. На этот раз только вмешательством в ход рассуждений.
«Ты сам не мальчик из церковного хора. По большому счету — боевик влиятельного главаря Зоны. И местные братки могут втянуть язык в… потому как за тобой сила — Виконт. А с ним и Латамир, и Ушастик, и Тивер, и Крот, и еще с дюжину главарей. Пусть на самом деле все обстоит иначе, но ведь здешние авторитеты в такие тонкости не посвящены. Им невдомек, что ты одиночка. А посему — не хрена пасовать».
Нэд голосу внял. Кем бы его ни считать — вторым «я», зовом подсознания, влиянием инопланетян или бредом спятившего склеротика, — он никогда не давал плохих советов. Словно ангел-хранитель или невидимый друг. А друзьями надо дорожить, это Нэд знал.
Во всяком случае, он не спешил к первому же психоаналитику с просьбой избавить его от видений и голосов. Может быть, потом, позже. Но не сейчас, когда жизнь в опасности.
— Ты так развлекаешься?
— Что? — не поняла Снежана.
— Развлекаешься, говорю. Знакомишься с парнем в заведении, где тебя каждая собака знает, обольщаешь его и потом между делом сообщаешь, что твой любовник — крутой чувак и у парня могут быть проблемы.
Ее задело. Сильно. Настолько, что доброжелательное выражение лица исчезло. Губы поджались, глаза стали узкими, как у монголки. Пальцы сжали вилку, словно желая сломать ее пополам. И голос стал холодным.
— За кого ты меня принимаешь?
— За изумительно красивую, обольстительную девушку. От одного вида которой перехватывает дыхание, сердце теряет ритм, шумит в голове и все плывет перед глазами. За ту, при взгляде на которую хочется воспарить над землей, домчать до звезд, сгрести их в охапку и бросить под ноги красавице. Потому что бросать цветы слишком мелко, приземленно. За ту, шарм и очарование которой способны свести с ума любого в возрасте от пяти до ста лет. За ту, которая будет приходить во сне каждую ночь, и каждое утро будет казаться ненавистным, потому что вместе со сном будет таять прекрасный мираж, видение, надежда…
Ей никто и никогда не говорил таких слов. Это было видно по ее растерянному взгляду и пораженному, даже обалделому виду. Она забыла, что только что сердилась, метала молнии из глаз, желая стереть нахала в порошок.
Снежана несколько секунд сидела молча. На щеках выступил яркий румянец, глаза повлажнели.
— Ты… совсем уж… как ты… сказал?
— Что-то не так?
Снежана взяла себя в руки, нормальным голосом спросила:
— Кто ты такой, черт возьми?
Нэд сдержал улыбку, глянул по сторонам. На них смотрели. Старались делать это незаметно, мимолетно. Только две особы у фонтана не спускали глаз. И постоянно говорили. Если бы слова имели остроту иглы, Снежана была бы исколота с ног до головы. Да и Нэд тоже.
— Вольный странник. Путник чужих дорог.
Из сказанного она поняла только первое. Так себя иногда называли боевики Зоны.
— Я сразу подумала, что ты оттуда… с Зоны. Только не знала, что там есть такие красноречивые.
— Там есть всякие, — не стал спорить Нэд. — Как и здесь.
— Я проголодалась, — вдруг сообщила она.
— Так давай поедим.
— Нэд.
— Да.
— Нет, ничего. — Снежана улыбнулась, взяла вилку и отломила кусочек хлеба. — Привыкаю к твоему имени. Здесь кого только нет, понаехали со всего света, но такое имя слышу впервые.
— Американское… вроде. Только зачем привыкать?
Она не ответила, сверкнула очами и стала уничтожать салат. Нэд, получив небольшую паузу, вновь осмотрелся. Зал опустел. Возле стойки бара замер официант, о чем-то говоря с барменом. Возможно, они успели предупредить приятеля Снежаны и теперь ждали, что будет.