— Холод усиливается. Я помню это ощущение. Оно мне не нравится!
— Стоп! Хватит. Теперь — в другую сторону.
Ладони Волмонтовича задвигались против часовой стрелки.
— Ощущение холода исчезло.
— Тепло?
— Нет.
— Благодарю, князь. Теперь гальваноскоп — и, надеюсь, мы получим полную картину.
— Вы, друг мой, вы получите полную картину. Вы, а не мы, — уточнил Волмонтович, возвращаясь в кресло. — Лично я ровным счетом ничего не понял в ваших комментариях. Вы намерены уничтожить содержимое ларца?
— Легко сказать — уничтожить. Скрывайся там злобная, но вещественная тварь — Пин-эр справилась бы сама. Мы имеем дело с посмертной флюидической структурой. Увы, ей нельзя свернуть шею…
Эрстед установил гальваноскоп в паре футов от шкатулки. Взглянув на дрожащую, как в лихорадке, стрелку, отодвинул прибор дальше — на край стола. Стрелка успокоилась.
Датчанин начал разматывать провода.
— При определенных условиях флюид, циркулирующий в теле живого существа, сохраняется и после смерти. Флюид, изолированный в шкатулке, чрезвычайно силен. Сейчас я попытаюсь определить — насколько…
Он выложил на стол набор сменных пружин, регулирующих чувствительность стрелки, и таблицу с коэффициентами. Закрепив воском клеммы проводов на медной окантовке ларца, Эрстед услышал звонкий щелчок. Стрелка дернулась вправо, с размаху налетев на ограничитель шкалы.
— Ого! — он сделал на полях таблицы пометку и заменил пружину на более жесткую. — Шкатулка генерирует электрический ток… Его сила выше, чем у моей гальванической батареи. Может, использовать призрак в качестве источника энергии? Вместо вольтова столба?
«Хозяина ларца, — подумал он, — наверняка крепко встряхивало. Открыть шкатулку, не коснувшись металлических частей, трудно. Небось, списывали на магию — пес кусается или что-то в этом роде.
..»
Стрелка снова уперлась в ограничитель.
— В ларце творится неладное, — подал голос Волмонтович. — Я это ощущаю даже отсюда.
— Естественно, князь. Вы крайне чувствительны к магнетическим явлениям. А при мощном электрическом конфликте, как выразился бы мой брат…
— Мне это не по душе.
— Спокойствие, друг мой. Еще пара замеров… — тугая пружина удержала стрелку. Эрстед сделал пересчет и присвистнул от изумления. — Кажется, мы открыли новый способ получения электричества! Теперь замерим силу конфликта между угловыми точками. Подозреваю, она окажется максимальной…
Отсоединив провода, он тщательно очистил клеммы от воска и прилепил их к медным бляшкам на противоположных углах шкатулки. Стрелка забытого рядом компаса принялась вертеться, как танцор-дервиш.
— Осторожно, Андерс!
С проворством, удивлявшим людей, плохо знакомых с ним, Эрстед отпрыгнул от ларца. Предупреждениям князя следовало доверять. Скрипнули пружины дивана — Пин-эр вскочила на ноги. В то же мгновение Волмонтович заслонил друга собой. Князю хотелось оглянуться, увидеть, что происходит за спиной…
Нет. Нельзя. Девица опасна.
А с дрянью-из-ларца пусть разбирается Эрстед.
Воздух вокруг шкатулки дрожал. В гостиной повеяло холодом. Один из проводов быстро покрывался изморозью. Вдоль второго протянулось щупальце тумана. Густея, щупальце обретало сходство с собачьей лапой.
Тупые когти скребли провод, силясь вцепиться…
Над конурой ину-гами начала формироваться голова крупного пса. Желтые клыки, иззубренные, словно пилы. Шерсть свалялась комьями, левое ухо разорвано. И глаза: холодные, беспощадные, скорее змеиные, чем собачьи.
— Он выходит! Освобождается! Вы же обещали!..
Эрстеду стоило немалого труда сохранить самообладание. Что мы видим? Замкнутая цепь образовала контур, в котором ларец является источником электричества. Когда по контуру пошел максимальный ток, поток флюидов устремился наружу. Электричество и магнетизм взаимосвязаны. Животный магнетизм — не исключение. Итак, мы наблюдаем, как ину-гами выбирается из шкатулки строго вдоль провода…
Передача призраков по проводам? Термические эффекты наводят на размышления… Нет, позже. Эрстед рванул провода гальваноскопа, размыкая цепь.
Он ожидал, что ину-гами сразу втянется обратно. Этого не произошло. Пес-призрак на миг замер — и с яростью задергался. Его били конвульсии. Ину-гами мотал головой, щелкал зубами, норовя извернуться, — обычный барбос, застрявший в узком лазе.
Исчезать в шкатулке призрак и не думал.
Проклятье! Он слишком поздно разомкнул цепь. Ину-гами уже до половины выбрался наружу. Если промедлить… Эрстед метнулся к раскрытому баулу. Где же она…
Вот!
Через окно в комнату падали косые лучи закатного солнца. Эрстед вскинул руку, ловя нужный угол. Меж пальцев вспыхнула миниатюрная радуга. Пес затрясся сильнее, еле слышно взвыл, задрав к потолку морду. Призрак; марево… стеклистые волокна плывут в воздухе, будто осенние паутинки…
Ничего.
Пин-эр рухнула на диван. Силы оставили девушку, мгновение назад готовую биться насмерть.
— Вы с ним разделались? — спросил князь.
— Увы, друг мой. Всего лишь загнал обратно в конуру. Призма Николя. Помните наше приключение в Шпессарте? Там я тоже воспользовался призмой.
Поляризованный свет разрушил флюидическую структуру привидения, и оно расточилось в мировом эфире. К сожалению, ину-гами — задачка посложнее.
4