Дернешь за веревочку — далеко слыхать.
И посетителей есть чем порадовать, особенно шведов. Помните, друзья, был у вас флагман-фрегат? В колокол ударить не хотите? Его Величество Фредерик VI в каждое свое посещение звонил дважды — при приезде и при отбытии.
Помните, друзья, был у вас флагман-фрегат? В колокол ударить не хотите? Его Величество Фредерик VI в каждое свое посещение звонил дважды — при приезде и при отбытии.
Бом-м-м!
Завидуйте!
— Благодарю, гере Торвен! — Эрстед повернулся к неровному строю. — Запомнили? Все запомнили?
Дружный смех был ему ответом. Восемь парней, студентов Копенгагенского университета, хохотали от души. Безбороды, безусы, лишь у самого старшего, адъюнкта с кафедры физики, на подбородке висит русый клок волос.
Дон Кихот! — жаль, ростом не вышел.
Лаборатории в Башне пустовали. Работы планировалось начать осенью. Пока же маленькая группа добровольцев доводила до ума оборудование. Охрану тоже обещали с сентября. Комендант Кронборга грозился прислать целую роту с приданной батареей.
Дожить бы до сентября…
— Удар колокола — сигнал. Первое — взрываете галерею. Второе — действуете по боевому расписанию. Вопросы?
Улыбки исчезли. Без всякой команды строй подровнялся. Потомки викингов косились друг на друга, переминались с ноги на ногу.
— Есть вопрос! — крикнул рыжий ловец угрей. — Гере Эрстед, дайте нам оружие!
— Мы не подведем!
— Для дежурства в Башне хватит троих!
— Остальные могут драться!
— Драться! Хотим драться-а-а!
— Лейтенант! — простонал Эрстед. — Прошу вас!..
Зануда нахмурился. Шагнул вперед, откашлялся, глянул исподлобья. Боже, спаси нас от юных героев! Памятный снег зимы 1814-го. Очередной проигранный бой. Такие же мальчишки: красные мундиры, черный кант. «Умрем за короля! Не отступим!..» И хриплый, страшный, звериный рев Андерса Вали-Напролом:
«Идиоты! Умирать должен враг, а не вы! Поняли?!»
— Майне герен! Рискну напомнить, что в нашем… э-э-э… гарнизоне объявлена тревога. Мы в некотором роде на военном положении, — отставной лейтенант сделался мил и приятен. — А посему тех, кто не выполняет приказы… Р-расстр-реляю! Ко всем дьяволам! На месте без исповеди! Смир-рно!
Строй окаменел.
— Церемониальным шагом! К месту постоянной дислокации! Бодро, весело, рьяно! И этого красавца… взять с собой! Шагом марш!
Трость не без удовольствия ткнула в центр черной тени, где прятался Воплощенный Романтизм. Шпагу у милого Андерсена уже забрали. Оружие оказалось бутафорским — из реквизитной Драматического театра.
— Нет! — пискнула тень. — Я могу! я хочу! Я требую, наконец!..
Торвен и головы не повернул.
— Связать и запереть в сушильный шкаф. На два замка. Нет, на три. Командуйте!..
Последнее относилось к Дон Кихоту. Адъюнкт вздохнул, дернул себя за чахлую бороденку, посмотрел на викингов:
— Господа, церемониальный не забыли? Левую ступню параллельно земле на четверть метра…
— Гере кастелян! — донеслось с галереи. Сеньор-сержант Оге Ольсон бдил. — Осмелюсь, однако, доложить. Пока вы там парады разводите, у нас война началась.
Сцена шестая
Мертвый колокол
1
— Одна, вторая…
Серая тень метнулась к подножию статуи, задержалась на миг.
Сгинула.
— Третья…
Старина Ольсен загнул мосластый палец. В ответ издалека донесся раскат грома. То ли отозвалась пушка Кронборга, то ли подступала опоздавшая гроза.
— Четвертая!
Вот она, серая — у запертых ворот. Покрутилась, ткнулась носом в калитку; пропала. Зануда не стал загибать пальцы. Может, четвертая. А может, первая по новому кругу пошла. Сеньор-сержант поторопился с объявлением войны. На данный момент перед замком кружила стая бродячих шавок.
— Это не собаки! — Эрстед проводил глазами вертлявую гостью. Меж бровями полковника залегла крутая, угрюмая складка. — И не волки. Волков в Дании перебили сто лет назад.
Торвен пожал плечами:
— Допустим, кто-то открыл клетки в королевском зверинце…
— И все волчары кинулись в Эльсинор? Гамлета на трон сажать?
Оге Ольсен не без сожаления погасил фитиль. Испанка-аркебуза смотрела в сторону «шавок». Молчала. Берегла аргументы — свинцовые, увесистые.
Стая обложила замок с полчаса назад. Ни рычания, ни лая, ни визга. Подбегут, оглядятся, понюхают — и прочь. Торвен начал подумывать о том, что загадочный враг просто отвлекает внимание. По здравом размышлении он отбросил эту идею. Замок — квадрат на холме. Три его стороны стоят над обрывом — цирковой акробат не залезет, сорвется. Для пущей верности (и согласно боевому расписанию) на донжон отправлен наблюдатель. Предупредит, если что.
Раз — собака, два — собака…
— Ух ты!
Не собака! Луна вырвалась из-за туч, рассекла лучом-мечом подлый туман — и тень обрела фактуру. Морда узкая, уши острые, как у эльфа. Гребень вдоль спины, широченная грудь, хвост-веревка с львиной кисточкой. По бокам — темные пятна; по хребту — черная полоса…
Лунный меч спрятался в ножны. Тень крутнулась возле мраморного Ольгера, отбежала к прибрежным валунам, исчезла в тумане. Эрстед присвистнул, сеньор-сержант помянул дьяволову бабушку. Зануда помечтал об окулярах с толстыми стеклами.
Пора, пора…
— Читал о таких, — заявил Андерс. — По-моему, они водятся в Южной Африке. Гиена, или что-то вроде…