Он подошел к Дюфре, что?то сказал. Француз поднял брови, но все же встал, и они двинулись к выходу. Мозговитый что?то тихо и напряженно говорил собеседнику, Дюфре хмурился…
Ни черта Мазур не понимал, но нутром чувствовал некую неправильность. Он растерянно огляделся и, перехватив взгляд Лаврика, энергично ему замахал. Парочка уже скрылась…
— Точно, ширнулся, — убежденно сказала Кимберли. — Все признаки. Что же ты не предупредил? Дело житейское, но я, по крайней мере, голову бы не ломала, что с ним такое…
— Сейчас, сейчас… — сказал Мазур, схватил Лаврика за локоть и прямо?таки поволок к выходу.
— Что такое? — тихонько спросил тот, покорно следуя в кильватере.
— Сам не знаю, — сказал Мазур. — Но что?то не то…
Выскочив на огромное крыльцо — широкие ступени, резные столбики темного дерева, поддерживающие вычурный навес — он огляделся.
Ага! Они стояли за углом дома. Мозговитый и Дюфре, и товарищ засекреченный инженер все так же что?то горячо втолковывал, а француз хмурился с прежним унылым недоверием…
Мазур решительно направился в их сторону, сам еще толком не представляя, что намерен предпринять, и нужно ли вообще предпринимать что?то…
— Стой!
Он остановился, конечно — поскольку то ли в лоб ему, то ли промеж глаз был нацелен тот самый трофейный револьвер. И рука Мозговитого хоть и подрагивала, но все же не настолько, чтобы кургузый ствол ходил ходуном. Мазур прекрасно знал такие лица — бледные, решительные. С таким лицом человек предпринимает нечто заранее обдуманное, сжигает мосты, это не нахлынувшая волна, не минутная истерика, ничего подобного.
.. Лучше в таких случаях не дергаться зря, пока ситуация не прояснится полностью. Потому что далеко для броска…
Стоя на месте, прилежно разведя руки — и краешком глаза видя рядом замершего Лаврика — Мазур сказал самым благожелательным тоном:
— Дерек, старина, не глупи. Не надо было тебе столько пить, сам знаешь, не первый раз заклинивает…
— Стой на месте, сволочь! — сказал Мозговитый.
Его тон полностью соответствовал выражению лица — он не кричал истерически, не особенно и повысил голос, спокойно, даже холодно цедил слова. «Совсем плохо, — смятенно подумал Мазур. — Как раз оттого, что это не истерика, не срыв, это, без сомнения, претворение в жизнь чего?то заранее задуманного…»
— Месье Дюфре, убедительно вас прошу, сбегайте за полицией, — сказал Мозговитый, не отводя от Мазура ни ствола, ни жесткого взгляда. — Я постараюсь их придержать… Это советские шпионы, понятно вам?
Мазур в землю врос — до того все это было дико, неправильно.
— Ну, Дерек! — успокаивающе сказал Дюфре, по?прежнему грустный, меланхоличный. — По?моему, вы переутомились, старина… Вы ничего такого не употребляли? Это же ваши друзья, Джонни и Бен….
— Никакие это не Джонни и не Бен, — сказал Мозговитый, прожигая взглядом упомянутых. — Это советские шпионы, ясно вам? Бегите за полицией, что вы стоите? Я серьезно!
Дюфре с величайшим терпением сказал:
— Дерек, Дерек… Всякое случается. Мне лично думается, что вы все же переусердствовали с травкой… Иногда, знаете ли, вокруг чудятся то черти, то советские шпионы… Прямо?таки везде. Меня вы не считаете советским шпионом?
— Да нет, конечно! — нетерпеливо вскрикнул Мозговитый.
— А зря, — только и сказал Дюфре.
В следующий миг… Мазур от удивления заморгал — никак невозможно было предположить, чтобы низенький, в годах француз, скучный коммивояжер по продаже то ли пылесосов, то ли кофемолок, смог в секунду, молниеносно извернуться, взять стоявшего рядом Мозговитого на прием, вышибить пушку, завалить наземь, надежно выкручивая руку, ребром ладони оглушить безжалостно… И, тем не менее все это произошло на глазах Мазура, так и оцепеневшего на своем месте. Зато Лаврик, не теряя времени и, такое впечатление, ничему не удивившись, бросился вперед, проворно подхватил револьвер, сунул себе в карман. Дюфре, как ни в чем не бывало, с натугой поднял лежащего и абсолютно непринужденно повернулся к Мазуру:
— Что вы стоите? Быстрее! Тяжелый…
Опомнившись, Мазур ринулся вперед, подхватил тяжелое тело с другой стороны, а там и Лаврик подключился. Француз с Лавриком тащили бесчувственного куда?то за угол дома, и Мазур поневоле двигался в том же направлении. Спросил только:
— Куда мы?
— Не тащить же через парадное! — пропыхтел Лаврик. — В старые времена в таких особняках непременно полагался черный ход, я с ходу озаботился изучить, когда мы сюда переехали…
И точно, на задворках дома обнаружилось второе крыльцо, гораздо менее роскошное. Они протащили так и не пришедшего в сознание Мозговитого опять?таки неизвестным Мазуру переходом, никого не встретив по дороге, добрались до Мазуровой комнаты. Свалили ношу на постель. Мазур прислушался — тишина. Дом был слишком большим, чтобы кто?то обратил на них внимание…
Он встретился взглядом с Дюфре — и француз, усмехнувшись, пожал плечами, словно обронил: «Бывает…» «Ах, вот оно что, — запоздало посетило Мазура гениальное озарение. — Так, значит, это он и есть — здешний резидент, незримый покровитель и координатор, боец невидимого фронта. В обличье скучного, неинтересного, ровным счетом ничем не примечательного торгаша?лягушатника.