Усмехнувшись не без удовольствия, Мазур присел на корточки и, дружелюбно ткнув пленного указательным пальцем под нижнюю челюсть, сказал:
— Тьфу ты, черт! Так это вы, милейший Аугусто?! Какими судьбами? Да, точности ради: вашего часового мы давно уже сняли, так что не стоит питать глупых иллюзий…
Аугусто, уже осознавший ситуацию, сверкал на него глазами со всей возможной и естественной в его положении неприязнью. Деликатно отстранив Мазура, Лаврик опустился рядом на корточки и, благожелательно улыбаясь, поинтересовался:
— Зачитать права? Напомнить про адвоката?
— Вот именно, — сказал Аугусто, уже без тени растерянности на лице. — Ваше наглое вторжение…
Лаврик залепил ему оглушительную плюху, опять?таки не идущую вразрез с инструкциями.
— Вот это — вместо прав, — сказал он безмятежно. — А это — вместо адвоката. А это вместо извинений за наглое вторжение. А это просто так, для стиля. А это — потому что ты мне не нравишься, шлюхин сын…
Аж звон стоял в комнате. Мазур его слушал с нескрываемым удовольствием. Краешком глаза он отметил, что поверженная революционерка, видя происходящее, на всякий случай смирнехонько притихла в своем углу, резонно полагая, что с ней в случае чего будут обращаться столь же хамски.
Лаврик обаятельно ей улыбнулся.
— Полежи пока, сучка, до тебя обязательно дойдет очередь… Ну что, сеньор Флорес, или как тебя там? Не будем больше гнать бодягу насчет гражданских прав и юстиции? Кого тут волнуют такие слюнявые пошлости…
Флорес молчал. Его физиономия распухала на глазах, что опять?таки вызывало у Мазура лишь чувство глубокого удовлетворения.
— Я ведь слышу, как у тебя мозги скрипят от напряжения, — ласково сказал Лаврик пленнику, легкими ударами по его телу вызывая то там, то сям мгновенные уколы боли. — По?моему, одну глубокую ошибку ты уже сделал. Оспорить готов, ты принимаешь нас за доблестных представителей сил правопорядка… а это, могу тебя заверить, невероятно далеко от истины. Я тебе больше скажу, урод — мы, собственно говоря, мальчики с другой стороны…
Он легонько, незаметно для пленника, подтолкнул Мазура, и тот, справедливо расценив это как приглашение подыграть, охотно вмешался:
— Знаешь, Аугусто, я ведь тебе соврал. Никакие мы не частные сыщики, мы, как бы это культурнее выразиться, совершенно из другой области…
— Будь мы государственными служащими, с тобой, скотина, все обстояло бы просто прекрасно, — сказал Лаврик. — Тебя давным?давно отмазывали бы надежные адвокаты, твердя, что никакое это не преступление — сидеть в уединенном домике с пушкой на столе и рацией под ухом. Прокуратура ломала бы голову, что же конкретно тебе предъявить, журналисты кипятком бы писались, чтобы взять у тебя интервью. И так далее. Только должен тебя разочаровать, ничего подобного не будет. Поскольку парней вроде нас ни закон, ни гуманность как?то не заботят.
..
— Да брось ты его, — сказал Мазур с хорошо разыгранной небрежностью. — Давай лучше поговорим с этой кисонькой, что пристроилась отдыхать в уголке. Мне кажется, гораздо больше будет толку, если ей без церемоний загнать шило под ноготок или еще куда?нибудь. Вон там, в углу, как раз валяется подходящее шило…
— Джонни! — с укоризной сказал Лаврик. — Сколько раз я тебе говорил, что ты не умеешь просчитывать ходы… Она приятная девочка, и ее можно сначала трахнуть. А уж потом тыкать шило под ногти, чтобы не портить товар раньше времени…
Он обернулся к молодой женщине, моментально побледневшей от столь безрадостных перспектив, подмигнул ей, ласково улыбнулся и вновь перевел тяжелый взгляд на Аугусто.
— У нас мало времени, ублюдок, — сказал он деловито. — Поэтому не будем ходить вокруг да около. Из?за тебя, мерзавец ты этакий, мы попали в нешуточные хлопоты…
— Кто это «мы»? — осведомился Аугусто почти спокойным голосом.
— Ты же не адвокат, да и я тоже, к чему нам стремиться к юридически вылизанным формулировкам? Мы — это мы. Многие нас называют по?разному, и черт с ними… Скажем так, мы — деловые мальчики, которые торгуют тем и этим. Закон и порядок, правда, отчего?то ополчились против нашей коммерции, именуют нас то гангстерами, то мафией, то прочими ужасными словечками… Но, в конце концов, пошли они к чертовой матери… Главное, в силу профессии мы — очень решительные мальчики, очень злые, когда нас обижают, и, заметь хорошенько, нисколечко не боимся нарушать чьи бы то ни было законы… Неутешительные факты для парня в твоем положении, а? Ну, не молчи, хрюкни чего?нибудь…
— Решительно не пойму, где я вам перешел дорогу…
— Он не понимает! — театрально воскликнул Лаврик, обращаясь к Мазуру. — Он не понимает! — и, мастерски разыграв мгновенный прилив неконтролируемой ярости, наотмашь хлестнул Аугусто по роже, рявкнул: — Не понимает! Я тебе объясню в два счета, хихо де пута! Там, на теплоходе, из?за твоих дурацких забав застрял человек, у которого при себе в сумке два кило порошка. Теперь понял, тупая твоя рожа?! Тебе объяснить, сколько стоят два кило чистейшего порошка, или сам имеешь некоторое представление? Черт побери, босс мне голову отвернет из?за твоих дурацких штучек! Из?за того, что тебе, придурку, вздумалось тут играть в Панчо Вилью!