Однако именно он и отозвался первым:
— Эй, какие проблемы? Мы ничего не покупаем, парень, плыви себе дальше!
Пребывая отнюдь не в самом благодушном настроении и вовсе не лучась любовью к человечеству, Мазур рявкнул:
— Попридержи язык, кудрявенький! Какого черта вы вперлись на наше законное место? Чтоб тебе…
Остальное застряло у него в глотке — потому что рядом с теми двумя вдруг объявилось невероятно пленительное видение.
У планшира стояла темноволосая девушка в красной блузке, лихо распахнутой и завязанной узлом на загорелом животе. Что находится ниже, Мазур со своей позиции рассмотреть не мог — этакая спортсменка, комсомолка, отличница, такая приятная, что зубы с ходу свело.
— Челюсть подбери, — ехидно посоветовал за его спиной Лаврик.
Очень трудно подобрать челюсть, когда красотка в распахнутой блузке перегнулась через планшир, располагаясь над наблюдателем. Однако Мазур героически справился с собой и сказал все еще сварливо, но без прежнего напора:
— Тысяча извинений, мисс, но вы, как бы это деликатнее выразиться, заняли наше законное место. Все места здесь, изволите знать, пронумерованы и сданы в аренду по всем правилам. Если посмотрите на пирс, увидите там цифры, краской выведены. Поистерлись уже, но видны…
В ее ослепительной улыбке было что?то наигранное, отработанно штампованное, но карие глазищи были хороши, и вся она была чертовски хороша, хоть серенады под балконом пой.
— Ей?богу, это наше законное место, — сказал Мазур.
— Капитан? — повернулась она к седому.
Тот с несколько конфуженным видом почесал в затылке:
— А, так это вы и есть…
— Они самые, — сказал Мазур. — За это место, уж не взыщите, денежки плачены вперед…
Красотка, опершись обеими руками на планшир, вдруг лихо перемахнула через него и с высоты в несколько футов спрыгнула на палубу «Ла Тортуги».
— Ким!!! — прямо?таки взвыл в непритворном ужасе лысоватый. — Ну нельзя же так!
Не обращая на него ни малейшего внимания, девушка поправила волосы неуловимым движением, выпрямилась перед Мазуром, глядя на него с той же отработанно ослепительной улыбкой. Обнаружилось, что на ней, помимо алой блузки, имеются белоснежные шорты, а загорелые ноги столь же совершенны, как все остальное. Сразу видно, что она, в отличие от лысоватого, проделала на шхуне немаленькое путешествие, иначе так классно не загорела бы.
— Простите, пожалуйста, — сказала она вполне дружелюбно. — Нам тут сказали, что вы вернетесь поздно вечером, что вы всегда уходите в море на весь день, и мы думали, успеем выгрузиться…
— Бывает, — буркнул Мазур.
— Вы ведь — Джон Мариш, правда?
— Марчич, — въедливо поправил Мазур.
— Ой, я, серьезно, этого и не выговорю…
— Я и не требую, — сказал Мазур.
— Вы русский?
— Югослав, — ответил он, решив не вдаваться в детали, поскольку такие девушки, как явствует из жизненного опыта, с этнографией не в ладах. — Югославия — это поблизости от Италии, если вы слышали про Италию…
— Ну конечно. А вы, правда, ищете в море золото?
— Пытаемся, — сказал Мазур. — Интересно, кто раззвонил?
— Такой уж остров, — сказала девушка, безмятежно улыбаясь. — Тут все про всех все знают. Едва мы причалили и поговорили со смотрителем пирса, он про всех рассказал кучу интересного… — она протянула загорелую ладошку. — Я — Кимберли Стентон.
— Очень приятно, — сказал Мазур.
Девушка смотрела на него, право же, выжидательно, даже брови подняла, в ее взгляде определенно был немой вопрос… В чем тут дело, кто бы просветил?
Над головой хмыкнул лысоватый:
— Эй, Джонни, парень, ты вообще?то в кино ходишь?
— Случалось, — сказал Мазур, не поднимая на него взгляда.
— Непохоже, чтобы часто…
— Предпочитаю филармонию, — громко огрызнулся Мазур.
..
— Предпочитаю филармонию, — громко огрызнулся Мазур. — Особенно меня привлекает восьмая симфония Бетховена в бемоль мажоре, если ты, парень, понимаешь, что я имею в виду…
— Глаза разуй, деревня! — фыркнул лысоватый.
Именно такой смысл имела его реплика, если примерно перевести. Присмотревшись к девушке, все еще стоявшей перед ним с выжидательным выражением на очаровательной мордашке, Мазур отметил, что в голове у него начинает кое?что складываться. Проясняться, ага. Ну да, вот оно…
Афиши в кинотеатре, припомнил он. Огромные, цветные, на всю стену. Та самая красоточка — поворот головы, улыбка… Только на афише она была яркой блондинкой. Ну конечно, Кимберли Стентон, «Таинственный жемчуг», как же. Правда, она там не на первом плане, ее фамилия стояла третьей, а первые две — не в пример более громкие… Самый натуральный Голливуд, без всякой подделки, надо же…
— Бог ты мой! — сказал он, старательно притворившись, будто ошарашен. — Так это вы?
— Долго до тебя доходит! — захохотал вверху лысоватый. — Парень, тебе жмет лапу сама Кимберли Стентон, уяснил? Ну что, и дальше будешь трындеть, чтобы тебе немедленно освободили место? Или все же сделаешь одолжение такой девушке?
Мазур подумал, что на месте лысоватого не особенно разорялся бы — как?никак сия особа пока что не звезда первой величины, а, если он вспомнил все правильно, просто?напросто восходящая звездочка, что, согласитесь, имеет свои нюансы и оттенки. Вот теперь лысому отыскалось его законное место в жизни — агент, продюсер, администратор или как там это у них называется в Голливуде. Шестерка при восходящей звездочке, короче, так его и классифицируем, чтобы не ломать голову над незнакомой терминологией…