— Колись, боец незримого фронта…
— А что тут колоться? — пожал плечами Лаврик. — У меня, да будет тебе известно, санкция есть…
— Иди ты!
— Серьезно, — сказал Лаврик так, что Мазур моментально ему поверил.
..
— Иди ты!
— Серьезно, — сказал Лаврик так, что Мазур моментально ему поверил. — Ты ведь не считаешь, что самый умный на свете? В такой ситуации многие думают синхронно… Короче, санкция есть. Как только на воду и этот многострадальный кораблик опустится ночная тьма, мы имеем полное право… да что там, мы просто обязаны решительно пресечь хулиганство на борту. Поскольку это самый простой и надежный способ обеспечить себе условия для нормальной работы. Есть свои нюансы, но о них можно потом… Это уже не суть важно. Главное, санкция есть.
Мазур ему поверил моментально — не тот это был человек, чтобы пускаться на авантюру. Несгибаемый службист Самарин.
— Ага, — сказал он. — И ты это провернул за два последних часа?
— Умеем работать, когда припрет, — скромно потупился Лаврик.
— Это, знаешь ли, наталкивает… — сказал Мазур, рассуждая вслух. — У тебя, ясен пень, нет и не может быть радиостанции. Ты бы не смог сам… У тебя, конечно же, есть в городе кто?то, как раз и располагающий немалыми возможностями… Это азбука. Тоже мне, головоломка…
— Ты уж себе думай, что хочешь… — сказал Лаврик, отводя взгляд. — Пошли?
— Куда? Полдень еще…
— По дороге объясню, понадобится кое?какая предварительная подготовочка. Ты уж соври своей заиньке что?нибудь убедительное, чтобы не волновалась…
Они спустились с чердака, все еще отряхиваясь от пыли и паутины. Все прочие обитатели дома столпились у маленького телевизора, напряженно пялясь на экран, где не происходило ровным счетом ничего интересного. Картинка была статичной и незамысловатой: теплоход, стоящий на якоре. Судя по точке съемки, телеоператор примостился со своей камерой на крыше одного из домов на набережной. Закадровый комментатор что?то бубнил без всякого воодушевления — ага, в двадцатый, наверное, раз повторял, что никакие требования пока что не оглашены, что количество террористов по?прежнему неизвестно, что на теплоходе вроде бы так ничего пока и не происходит…
Надежды Мазура как ни в чем не бывало проскочить к двери оказались тщетными — Кимберли моментально кинулась наперерез, ухватила за рукав:
— Вы куда?
— Мобилизация, — сказал Мазур. — Ты не знала? Всех граждан Содружества мобилизуют в дружины для поддержания порядка и возможного отпора засевшим в городе террористам. А мы с Беном как?никак граждане Австралии…
Она схватила Мазура за лацканы легкой куртки, глаза у нее сейчас были совершенно бабьи, испуганные, мокрые, встревоженные.
— Это же опасно! С ума посходили?! Некому лезть туда, кроме вас? Есть же полиция, армия…
Видя выражение ее глаз, Мазур почувствовал даже некоторую гордость, глупую и неуместную. И тут же, выругав себя за дурацкие шутки, торопливо сказал:
— Извини, это я так пошутил… Неудачно, да? Ничего страшного, нам просто надо продлить парочку лицензий. Все конторы ведь работают как ни в чем не бывало, это только на набережной заваруха.
Она опустила голову, словно Мазур ее ударил. Отвернулась, дрогнувшим голосом обронила:
— Шутки у тебя, дубина…
Мазур побыстрее просочился на улицу. Лаврик спешил следом. Они спустились с холма, свернули в сторону центра.
— А девочка к тебе неровно дышит, — сказал Лаврик, глядя в сторону — Приятная девчонка, точно. Но не думаешь же ты, что она в тебя всерьез врезалась по самые уши? Ты у нас, в конце концов, не сказочный принц. Я тебе скажу, что происходит, и какая тут психологическая подоплека. Девочка сама не своя от радости, что на какое?то время вырвалась из гадюшника. Она, конечно, хочет в звезды, спасу нет, но ихний Голливуд — это гадюшник.
Говорю как специалист.
— Ты там бывал? — хмуро спросил Мазур.
— Была у меня однажды подруга, — сказал Лаврик. — С «Ленфильма». И ведь не костюмерша какая — актриса. Имени не говорю, ты все равно не поверишь, решишь, травлю… Так вот, она мне изрядно порассказывала про милые и душевные нравы означенного «Ленфильма». Интриги, зависть, закулисье и все сопутствующее… У меня ухи в трубочку сворачивались. Так вот, родной, если наш советский «Ленфильм», руководимый и идеологически направляемый — неописуемый змеятник, то я себе представляю, что должно твориться в Голливуде, где ставочки малость повыше… Одним словом, твоя Кимберли на какое?то время вернулась в нормальную жизнь. На кораблике плавает, по улицам гуляет с мороженым, по темным углам с симпатичным кладоискателем целуется… Сечешь? Это нормальная жизнь, нормальный отдых. Только рано или поздно, скорее рано, чем поздно, раздастся рев трубы, и она упорхнет назад, чтобы лезть вон из кожи…
— Сам знаю, — сказал Мазур. — Что ты цепляешься, репей? Ну не можешь же ты всерьез думать, что я потек из?за очередной зайки? Никак не можешь…
Лаврик какое?то время шагал рядом, задумчиво улыбаясь чему?то своему, лицо у него стало грустное и напрочь отрешенное от суровых сложностей здешнего бытия.
— Это я в походно?полевых условиях провожу сеанс психотерапии, — сказал он, наконец. — Чтобы придать тебе прежнюю железность. Ты уж прости, но я самолично, собственными зыркалками пару раз видел, как ты на нее смотришь почти человеческими глазами… Точно.