— И не говорите потом, что я не предупреждал. Мало ли что.
Мало ли что…
— Ну конечно же, — скучным официальным голосом отозвался Лаврик. — Все будет учтено и запротоколировано… — он отвел Мазура в сторонку, понизил голос: — Вот что. Конечно, решения у нас принимаешь ты, но вот что я бы тебе посоветовал… Оставь на ночь на судне пару ребят. Мало ли что. Пройдутся какой?нибудь железякой по компрессору или испортят движок…
— Полагаешь?
— Береженого бог бережет. За нас взялись, теперь это совершенно ясно. Хотя и непонятно пока кто. В общем, завтра в море выходить не стоит. Устройте себе выходной. Сходи в гости к этой звездульке… Или к некоей журналисточке. Я бы на твоем месте выбрал второе, звездочка, конечно, симпатичнее, но Наташенька нас гораздо более должна интересовать с точки зрения дела. Посмотришь, что там за дедуля, обломок Российской империи. А я тем временем кое с кем встречусь, потолкуем о странностях и об их недопущении впредь… Лады?
Он кивнул, перепрыгнул на берег и направился вдоль пирса беззаботной походочкой скучающего туриста.
— Паша, Леший, — сказал Мазур. — Остаетесь на ночь на коробке. И смотрите как следует… Акваланги и прочее, раз такое дело, не стоит таскать лишний раз взад?вперед, пусть лежат в трюме. Остальные, как легко догадаться, за мной…
Он все же не удержался, покосился в ту сторону — восходящая звезда увлеченно позировала в сплошном мелькании блицев, ничего не видя вокруг, принимая вычурные позы.
Глава пятая
Уют домашнего очага
Осколок Российской империи оказался довольно?таки бодрым старичком. Мазур затруднялся определить его возраст, во всяком случае, за семьдесят, а точнее установить не получалось. Сидя напротив в аккуратной гостиной и с хорошо скрываемым отвращением прихлебывая виски по глоточку, как на разлагающемся Западе, увы, принято, вместо того, чтобы пить по?человечески, Мазур проделывал в уме кое?какие нехитрые вычисления. Предположим, старикан и в самом деле украшал своей персоной ряды белогвардейцев… Сколько ему в таком случае может оказаться лет? Восемьдесят с гаком… Допустим, он года с девятьсот второго или третьего, тогда вполне мог застать, кадетом был, скажем… несовершеннолетним, но рослым, крепким кадетом… Этакий сын полка… Похоже на правду… Может этому быть восемьдесят с гаком? Отчего же нет?
Слава богу, разговор велся на английском — правда, Мазура пару раз так и подмывало, чтобы окончательно расставить точки, перейти на русский и посмотреть, как старик отреагирует. В конце концов, почему бы сыну хорватского эмигранта не знать русского? Выучился где?нибудь у братьев?славян, таких же перекати?поле…
Хорвату русский выучить гораздо проще, чем, скажем австралийцу… Нет, рискованно.
— Значит, вы были офицером, мистер Пушкин? — вежливо осведомился он.
— Бог ты мой, это было так давно… Самому уже не верится. Морским офицером, Джонни, заметьте, — старик горделиво выпрямился. — Лейтенантом императорского флота. Я как раз был произведен в офицеры, когда грянула революция и пришли большевики…
«А ведь не сходится, старый хрен! — торжествующе возопил про себя Мазур. — Как писали классики, никак не может тебе быть столько лет! Хоть ты лопни!»
Он сам был из потомственной морской семьи, и прекрасно знал иные тонкости. Если старик в семнадцатом был выпущен лейтенантом, лет ему должно было быть не менее двадцати — а на практике и поболее. Исключения маловероятны. Значит, родился он… Точно, не складывается!
— А сколько же вам лет? — спросил он с видом крайнего простодушия. — Потому что я бы вам дал не более семидесяти…
— Увы, увы… — грустно усмехнулся господин Пушкин. — Восемьдесят два, Джонни, как ни прискорбно.
..
«Точно, брешет, — подумал Мазур. — Восемьдесят два — значит, с девятьсот четвертого… И ты, старинушка, будешь мне тут вкручивать, что тебя могли выпустить лейтенантом в тринадцать годочков? Ищи дураков в другом месте…»
— Знаете, я тоже когда?то мечтал стать морским офицером, — сказал он доверительно. — Не получилось… Великолепная форма, сабля на боку…
— Девушки млеют, — фыркнула сидевшая в сторонке Наталья.
— Не без этого, — серьезно согласился Мазур. — Уж никак не без этого. А что в этом плохого, собственно? Господин Пушкин, вы меня поймете…
— Ну конечно, конечно! — оживился старикан. — Помню, как мы гуляли по Петербургу — сапоги начищены, как зеркало, погоны сияют золотом, сабля на боку…
«Сапоги у морского офицера? — покривился про себя Мазур. — Очень оригинально… При парадной форме? Вне строя?»
— Сейчас я вам покажу… — старик поднялся и скрылся за дверью в соседнюю комнату.
— Он тебя не утомил? — тихонько спросила Наталья, сидевшая в глубоком кресле в крайне грациозной позе. Судя по ее взгляду, определенно намекала, что они могли бы провести время гораздо интереснее. Ножка на ножку, юбка символическая, блузочка в тропическом исполнении…
Старательно задержав на ней жаждущий взгляд, Мазур пожал плечами:
— А что поделать, если мой визит с самого начала стал жутко официальным…
— Ничего, я его сейчас спроважу, — пообещала она с лукавой и многообещающей улыбкой.