Он говорил спокойно и уверенно, небрежным тоном человека, ощущающего за собой нешуточную силу. Нисколечко не притворялся, воображал себя самого серьезным профессионалом, за которым стоит вся мощь государства — вот только вывеска была другая.
— Тони, ты и в самом деле будешь мне тут вкручивать, что вы, банда вонючая, способны серьезно обидеть мальчиков из Лэнгли? Ну, брось, не настолько ты крут… Это мы при необходимости вас всех развесим по пальмам, ты понял, ублюдок? — Мазур наклонился вперед и с ничуть не наигранной злобой пнул лежащего под ребра. — Это от нас вы будете бегать всю сознательную жизнь, что ты, что Ричард… Сидеть будете, как крысы в норе…
— Что ты хочешь? — после короткого молчания спросил Тони. Судя по его виду, он принял навязанную Мазуром легенду, — потому что она крайне походила на правду. При всем своем уме и житейской опытности этот хмырь не мог доискаться до реального положения дел: Советский Союз и тамошний спецназ для него были чисто отвлеченными понятиями, не входившими в круг повседневных забот. Точно так же, как для Мазура — торговцы наркотой, пока жизнь не свела с ними вплотную…
— Ты все понял, недоносок? — спросил Мазур тем же хозяйским, нагло?уверенным тоном. — Я бы вас всех пришил к чертовой матери, но останавливают меня чисто практические соображения. Операция еще не закончена, и мне категорически велено не привлекать к себе внимания. Я, знаешь ли, привык добросовестно выполнять приказы, у нас без этого нельзя. Иначе с превеликим удовольствием поджег бы это гнездо, чтобы вы все тут изжарились… Но ты не думай, Тони, что счастливо отделался. Уж если попал к нам в руки, мы тебя в жизни не выпустим… Чуть погодя, совсем скоро, к тебе придут другие. Расскажут, чего от тебя хотят, и ты будешь выполнять все, как робот, — потому что с Лэнгли шутить опасно, особенно таким типам, как ты. Стоит пальцем шевельнуть — и ты схватишь парочку пожизненных… А прятаться от нас бесполезно даже в Антарктиде. Так что всего хорошего, Тони. Лежи и думай о приятном. Вы все — мальчики с большим жизненным опытом, и не думаю, что вы так и будете валяться связанными, пока не сдохнете от голода и жажды… Рано или поздно распутаетесь — подозреваю, через сутки?другие, но, скажу тебе по совести, меня не волнуют ваши переживания… Захотите жить — распутаетесь. В крайнем случае, можно выкатиться на улицу и орать, призывая на помощь. Выставляя себя, скажем, жертвой грабителей. Вдруг да найдется такой дурак, что поверит.
.. Захотите жить — распутаетесь. В крайнем случае, можно выкатиться на улицу и орать, призывая на помощь. Выставляя себя, скажем, жертвой грабителей. Вдруг да найдется такой дурак, что поверит. Всего наилучшего, Тони! Ты, главное, запомни, что совсем скоро к тебе обязательно придет кто?то от нас, и всю оставшуюся жизнь готовься танцевать под нашу музыку… Пока, скотина!
Пнув лежащего напоследок под ребра в виде дружеского прощания, Мазур вышел в коридор.
Прихватил с вешалки легкую курточку то ли Санни, то ли Фила — но уж никак не Чахлого, не те габариты были у покойника — и распихал по ее карманам военную добычу. Кроме цепочки с ключами, вторых ключей от «бьюика» и массивного золотого портсигара, он стал обладателем двух с лишним тысяч долларов бумажками разного достоинства, двух пар золотых часов, увесистого золотого перстня с каким?то зеленым камнем — вполне вероятно, неподдельный изумруд — и золотой же зажигалки. С мародерством все это не имело ничего общего — беглецу в чужой стране жизненно необходимы деньги и ценности, без них ничего путного и не получится, проще уж сразу сдаться властям…
После короткого размышления он оставил себе складной нож, а все пистолеты и револьверы свалил в мусорное ведро в кухне. В большом мирном городе пушка все равно ни к чему, от нее больше вреда, чем пользы. Тут вам не джунгли и не дикие окраины, на первый же выстрел слетятся полицейские, и погоришь, как мотылек на свечке…
Он прислушался. Со второго этажа не доносилось ни малейшего шума — даже если троица пришла в себя, притихли, как мышки, ожидая дальнейшего развития событий и боясь привлечь к себе внимание. На их месте Мазур тоже лежал бы смирнехонько и не пищал, — когда по дому болтается вооруженный решительный тип, которого вы с дружками недвусмысленно собирались придушить до смерти, но он ухитрился вырваться, лучше лежать и помалкивать…
Прощаться с ними, разумеется, не стоит — перебьются…
Распахнув ворота, Мазур уселся за руль роскошного «бьюика», включил мотор, осторожно перекинул непривычный рычаг передач, располагавшийся прямо на руле, медленно выехал на улицу. Ногам тоже было непривычно, они искали педаль сцепления, которой тут не было вовсе — буржуйская роскошь, автоматическая коробка, педалей только две — тормоз и газ, — как в фантастическом романе, право слово…
Аккуратно притерев длинную машину к тротуару, вылез и неторопливо огляделся. Мимо ехали машины и шли люди, и никто не обращал на него внимания, Мазур ничем особенным не выделялся. Вновь на миг прошило ощущение нешуточной странности — один?одинешенек на американской территории, совершенно нелегально, и ни одна собака не подозревает…