Он встрепенулся, перевел бинокль на полсантиметра левее. Ага! В большом иллюминаторе неспешно прошел человек с, обвязанной темным платком по самые глаза физиономией, с коротким автоматом, и указательный палец правой руки Мазура чисто машинально свело мгновенной судорогой, словно он плавно нажал на спусковой крючок.
Будь у него в руках снайперка, этот тип уже валялся бы с аккуратненькой дыркой над правым ухом. Расстояние не столь уж велико, хорошая снайперка, немецкая или итальянская, умелые руки, острый глаз — и все кончилось бы для того типа хреново… Зубы свело от злого бессилия — на тех уродов, на свое бездействие, на неожиданную задержку, которая неизвестно сколько продлится. И самое паршивое — погода прекрасная, ныряй с рассвета и до заката!
За спиной отчаянно заскрипела крышка люка, медленно поднялась, распугивая пауков, подняв клубы сухой пыли. Мазур спокойно повернулся в ту сторону.
На чердак, отряхиваясь, поднялся Лаврик. Подошел к Мазуру, забрал бинокль и долго смотрел на море.
— С?суки, — сказал он, не оборачиваясь. — Твари. Нашли время, нашли место революции устраивать…
Мазур молчал, стоя рядом и глядя на теплоход невооруженным глазом. Ему давно уже пришло в голову, что этой ночью он, сам того не ведая, спас Кимберли от серьезных жизненных неприятностей. Теперь, после собственных наблюдений, после визита фэбээровцев, после захвата теплохода у него уже не оставалось сомнений, что эта гоп?компания, Аугусто с дружками, нагрянула исключительно затем, чтобы прихватить в заложники и восходящую кинозвездочку. Пущей огласки и эффекта ради. Она, конечно, не Мерилин Монро, но там, на теплоходе, ручаться можно, народец поголовно и вовсе никому не известный, обычные обыватели, плотва… А Мазур им дело сорвал. Устраивать перестрелку для них было определенно преждевременно. Услышав о затесавшихся среди гостей частных сыщиках числом не менее полудюжины, Аугусто решил не испытывать судьбу и предпочел синицу в руках.
Услышав о затесавшихся среди гостей частных сыщиках числом не менее полудюжины, Аугусто решил не испытывать судьбу и предпочел синицу в руках…
«Рядышком стояли, как два голубка, — подумал Мазур с безграничным сожалением. — Шею ему мог свернуть в три секунды. Кто бы знал!»
— Президент, конечно, задействует САС, — сказал Лаврик, не отрываясь от бинокля. — Пока долетят из Альбиона…
— Знаешь, еще не факт, что — из Альбиона, — сказал Мазур. — Двадцать второй полк САС сейчас в Колумбии. Тренирует тамошний спецназ против «кокаиновых баронов». Я перед самым отъездом смотрел сводку.
— Да? А я не успел… Все равно. Из Колумбии дорога тоже не близкая. Пока прилетят, пока изучат обстановку, и так далее…
— Да уж, хреново, — сказал Мазур с чувством. — Снайперку бы, а… Только что какой?то урод с трещоткой маячил против иллюминатора секунд десять…
— Ага. А они начнут шлепать заложников, если что…
— Я знаю, — сказал Мазур. — Чисто теоретически фантазирую, чтобы хоть чем?то башку занять… А вообще?то… Хорошенькое стечение обстоятельств, тебе не кажется? Англичане припрутся еще неизвестно когда… Но в том?то и пикантность ситуации, что на бережку мы…
Лаврик обернулся. Сказал без всякого выражения:
— И как ты себе это представляешь?
— А что тут представлять, — сказал Мазур рассудительно. — Задачка как раз для нас. Ночной порою, с аквалангами, можно даже с минимумом имеющегося в наличии оружия… черт, да можно вообще без оружия! Мы с этими смогли бы качественно почирикать, вовсе оружия не применяя или пользуясь тем, что в темпе отберем…
— Снова теоретические фантазии?
— Ага, — сказал Мазур. — Но, между прочим, не имеющие к утопиям никакого отношения. Мы как?никак делали индивидуумов и покруче, чем эти долбанные фронтовички…
— А кто даст санкцию? — усмехнулся Лаврик. — Или хочешь сказать, что возьмешься провернуть такое предприятие без санкции, по собственному наполеоновскому разумению?
Мазур мгновенно поскучнел.
— Ну что ты, — сказал он уныло. — Что я, махновец? Разумеется, только с санкции далекой отчизны… Но план, согласись, вполне реальный и, что характерно, с огромными шансами…
— А что потом?
— Потом мы тихо смываемся тем же путем, как и положено уважающим себя ихтиандрам, — сказал Мазур. — Освобожденный экипаж радостно ведет судно в гавань, неистовствуют репортеры, чешет в затылке начальник полиции, так и не дознавшийся, кто были те скромные герои…
— Я смотрю, ты всерьез все продумал?
— Два часа тут торчу, — сказал Мазур. — Все равно делать нечего. Чисто машинально начинаешь прокачивать варианты. Благо дело насквозь знакомое. Ты сам, помнится, в чем?то подобном принимал участие и ухитрился особенно не напортачить…
Лаврик смотрел на него с загадочной, непонятной улыбочкой. Вернул бинокль, сказал задушевно:
— Вот смотрю я на тебя и думаю — почему ты до сих пор не адмирал?
— Рановато, — сказал Мазур.
— Пожалуй… Но голова у тебя работает. В нужном, знаешь ли, направлении…
Очень примечательная у него была ухмылочка. Знакомая по прошлым каруселям. Многозначительная. С радостной надеждой Мазур придвинулся вплотную и сказал: