— Я не…
— Да, именно так! Ты же любил меня, помнишь? Даже после всей моей лжи. Даже после того, как я призналась! Ты сам это сказал. Пошел за мной в воду. Нам пришлось потом оживлять тебя. Ты ненастоящий, ты просто сон из нереального прошлого, который так и не стал явью. Ты проиграл.
— Неправда!
— Ты не можешь воздействовать на будущее, разве Сол тебе не объяснял? Изменяемо только прошлое.
— Ложь! — заорал я.
— Боюсь, что нет, — раздался голос у меня за спиной. Я повернулся. Передо мной стоял мой двойник.
Я повернулся. Передо мной стоял мой двойник. Одетый в ту же одежду, в которой я был на мысе, облепленный с ног до головы зеленым желе, он грустно улыбался, как усталый странник, проделавший долгий, долгий путь.
33
— Я ушел с ней, потому что любил ее.
Мой двойник подошел к Лоре и обнял ее. Неужели я так хожу — косолапо, ссутулившись, будто привык вечно пригибаться, входя в дверь?
— Уходи, — бросила мне Лора через его плечо. — Ты призрак, ты никто!
— Ты холок, — прошипел я двойнику. — Вес это ложь! Он обернулся.
— Мысль разумная, так вполне могло бы быть, но все-таки… Я — это ты, Джон.
— Докажи!
— Как? — снова улыбнулся двойник.
Подумав с минуту, я понял, что он прав. Будь я на его месте, и то не сумел бы доказать. Так или иначе, думал он так же, как я. Наш обмен репликами вполне мог бы сойти за монолог перед зеркалом. Кроме того, в отличие от Лоры он смотрел мне прямо в глаза, точно зная, где я нахожусь.
Двойник бережно уложил Лору и укрыл одеялом. Легко прикоснулся к ее животу, она накрыла его руку своей.
— Спи, любовь моя, — шепнул он. — Я поговорю с ним.
— Нечего его ублажать! — вскинулась Лора.
— Ш-ш… Не расстраивай ребенка. — Он нежно поцеловал ее в лоб.
Она обвела взглядом комнату, пытаясь определить, где я. Потом гордо выпятила живот, обняв его, словно с боем добытый трофей, и торжествующе произнесла:
— Наш ребенок!
Вся сцена напоминала живописную семейную композицию, написанную художником, в распоряжении которого были лишь различные оттенки зеленого. Такой я в последний раз увидел Лору — лысой, без бровей, с огромным животом. Изумрудные глаза, столь выделявшиеся в моем сереньком рабочем кабинете, совсем терялись в фантастическом подводном царстве среди зеленых стен, пола и потолка. Казалось, я смотрю сквозь очки с зелеными стеклами.
Такое счастливое семейство… Кто бы на моем месте решился погубить их жизнь? Может, просто уйти, оставить все как есть? В конце концов, это ведь только сон. Наверное, Лора права, и я здесь беспомощен. Мне стало все безразлично, на сердце навалилась тяжесть, словно с сильного похмелья. Да, конечно, можно взять пульт и переключить канал. Проснуться в другом мире… Только зачем? Куда мне спешить? Здесь совсем неплохо, можно и задержаться немного, а если станет скучно, поохотиться на «овощей», как называл их Сол… Остальное — его проблемы. Черт побери, он меня втянул в эту историю, пусть теперь сам и решает, как быть… Аймиш? Да пускай смотрит, что мне с того. Пускай федералы делают что хотят: врываются в номер, хватают Сола, Ванду, меня… Подумаешь! Все надоело, все…
Я повернулся и медленно поплыл по коридору, как воздушный шарик, сам не зная куда.
— Эй! — послышался голос за спиной. Опять этот двойник. Я не стал оглядываться.
— Эй, стой! — Он бежал за мной. Догнав, схватил — не спрашивайте как — и поднес к лицу, вглядываясь в меня, словно гадалка в хрустальный шар. — Джон! Джон!
— Чего надо? — раздраженно бросил я.
— Прекрати немедленно! Ты ведешь себя как холок!
— О чем ты? — вздохнул я. — Оставь меня в покое.
— Хватит! — крикнул он.
— Что тебе от меня нужно?
— Только выслушай меня, и все! Пожалуйста!
— Ладно, — вздохнул я.
— Пойдем со мной.
Двойник отпустил меня, прошел несколько шагов и раздвинул стену. Там оказалась крошечная комната снов, такой же куполообразной формы, как и все остальные.
Там оказалась крошечная комната снов, такой же куполообразной формы, как и все остальные. Сел, скрестив ноги, прямо на пол и подождал меня. Я остановился перед ним.
— Глупый сон, — вяло проговорил я. — Надоело все…
— Прекрати! — заорал он во весь голос.
— Ты выиграл, подонок! Все кончено, чего тебе еще паю?
— Вот так-то лучше, — улыбнулся двойник. — Я уж думал, ты совсем никакой. — Он огляделся. — Здесь трудно. Приходится все время бороться. Это как сонная болезнь. Я всего месяц здесь, а все еще не привык… Эй!
— Что? — встрепенулся я.
— Следи за собой, а то заснешь, и тогда все пропало!
Я горько рассмеялся. Мне вспомнились университетские сессии, когда мы готовились к экзаменам ночи напролет, засыпая друг друга вопросами. Мой приятель Тимоти, здоровенный бугай из Гросс-Пойнта, то и дело прикладывался к бутылочке, а я не мог. Меня все время клонило ко сну, и…
— Эй!!!
В дверную щель просунулась голова холока, но мой двойник что-то сердито прорычал, и тот исчез.
— Боже мой! Они как официанты — никак не могут оставить в покое. — Он повернулся ко мне. — Джон, я хочу, чтобы ты выслушал меня очень внимательно!
— Зачем? Это ведь только сон.
— Да, сон! Только если не выслушаешь, это будет твой последний сон.
Я вздохнул.
— Покурить бы…
— Понимаю, — сочувственно кивнул он. — Я бы полмира отдал за пачку «Салема».