— Была такая мысль.
— А ну идите-ка сюда!
Неугомонный старичок схватил меня за локоть и потащил в дальний угол комнаты, где стоял домашний алтарь с двумя свечками и портретом Папы Пия XII. Сол откинул белое покрывало, под которым оказался компактный стальной сейф, набрал комбинацию цифр и повернул ручку.
— Вот смотрите.
Я присел на корточки и заглянул. Сейф был доверху заполнен плотно уложенными пачками банкнот. Сол засунул туда руку и вытащил… яйцо.
— Что за ерунда? — пробормотал он, потом сунул яйцо в карман халата. — Как вы думаете, сколько там?
— Наверное, много тысяч.
— Точнее будет девятьсот тысяч семьсот тридцать пять долларов.
Я присвистнул. Сол наслаждался моей реакцией.
— Хотите — возьмите сколько надо.
— Нет, спасибо, — ответил я, поднимаясь на ноги.
— Не стесняйтесь, я серьезно.
— Не надо, мне хватает.
— Хотите яйцо?
— Нет, спасибо.
— Ну ладно… — Он захлопнул дверцу и крутанул колесо. — Мое дело — предложить. — Я вернулся на диван. Сол достал маленькую синюю книжицу с золотыми буквами на обложке и бросил мне, усаживаясь в кресло. Фома Аквинский, «Двенадцать доводов в пользу бытия Бога». — Толковый малый. — Страницы пестрели подчеркиваниями и заметками на полях. — Возьмите себе.
— Спасибо. — Я сунул книгу в карман куртки.
— А вы ему нравитесь, — улыбнулся Сол, глядя мне через плечо. Я обернулся. Кардинал устроился на спинке дивана и внимательно разглядывал мое лицо, смешно наклонив головку. — На редкость прожорливая птица; впрочем, У каждого свои недостатки…
Я посмотрел на Сола — в его глазах плясали насмешливые искорки, слоимо он только что отмочил великолепную шутку, — потом снова на кардинала. Тот неожиданно подмигнул. Если бы мне тогда кто-нибудь сказал, что все это сон, я бы поверил, ей-богу!
— Сол, — озадаченно произнес я, потирая лоб, — можно задать вам один вопрос?
— Валяйте.
— В какую такую чертовщину меня угораздило впутаться?
Он вынул из кармана яйцо, прищурившись, посмотрел его на свет…
— Чудесно. Само совершенство. Вы любите яйца?
— Да, — вздохнул я.
— Мне кажется, вам не по себе. Успокойтесь, сейчас я псе объясню. — Старик довольно кивнул, когда я вытащил свой «Салем» и закурил. Сам он давно уже дымил вовсю. — Вам сколько, сорок? Повидали жизнь и думаете, наверное, что вас уже ничем не удивить. Психологам чего только не приходится выслушивать, верно? — Я молча кивнул. — Так вот все это детский сад, сынок. Теперь предстоит играть в высшей лиге.
Любимая спортивная аналогия моего брата. У меня возникло странное чувство, будто старик хорошо знает и Хогана.
Сол улыбнулся и стряхнул пепел на ковер.
— Отлично, док. Итак, слушайте. Через пять минут вы решите, что меня следует запереть, через десять пожалеете, что познакомились со мной, а через пятнадцать так перепугаетесь, что не захотите уходить отсюда. Но прежде всего вам нужно принять решение…
В комнате вдруг стало жарко, а рука, только что державшая яйцо, оказалась пустой. Сол жестом фокусника вынул яйцо изо рта и, улыбаясь, продолжал:
— Вы можете сейчас уйти, унося с собой намять о чудном толстом коротышке с красной птичкой и кучу денег в придачу. Забавный человечек, ничего не значащий разговор — больше ничего. — Яйцо исчезло и снова появилось изо рта. Я невольно рассмеялся. — Или же вы остаетесь. До самого конца. Или то, или другое. Если останетесь, то либо умрете, либо получите шанс изменить мир. Если уйдете, то заберете с собой конверт с десятью тысячами долларов, который я приготовил, и никому ничего не скажете. Никому! — Он стукнул кулаком о подлокотник кресла, подняв облако пыли. Потом встал и подошел ко мне. Я внезапно ощутил страх. — Проглотите язык! Никаких анонимных писем, никаких скандальных мемуаров! Ни слова — ни единой живой душе! Один-единственный намек — и вас убьют… Вот ваш выбор: деньги, смерть или… дверь номер три.
Теперь яйцо каким-то чудесным образом оказалось в руке у меня. Старик улыбнулся:
— Вы не похожи на дурака. А как насчет смелости?
— Об этом не мне судить, — хмыкнул я.
— Вы когда-нибудь пробовали раздавить яйцо в кулаке? А ну-ка давайте! Давите! — скомандовал он. Я вытянул руку и сжал яйцо изо всех сил. Оно не поддавалось. — Есть вещи, которые только выглядят хрупкими, а на самом деле сделаны очень основательно. Из чего сделаны вы, док? Не спешите, поразмыслите хорошенько. Аймиш, сигарету гостю!
Красная молния снова чиркнула рядом с моим ухом. Приземлившись на журнальном столике с разложенными курительными принадлежностями, кардинал ловко подцепил одной лапкой пачку, вытянул клювом одну сигарету и, мигом оказавшись у меня на плече, принялся засовывать ее мне в рот. Сол поднес зажигалку, и я послушно затянулся ненавистным «Кэмелом». Изменить мир, погибнуть или заткнуться навсегда за десять тысяч долларов. Не такой уж плохой выбор.
Яйцо в руке было приятно теплым, будто только что из-под курицы. Все последние месяцы мне не хватало доказательства, чего-нибудь вещественного, осязаемого. И вот… Никогда бы не подумал, что лысый коротышка, красная птица и обычное яйцо способны с такой определенностью склонить чашу весов. Озарение непредсказуемо и приходит разными путями, иногда очень странными. Яблоко, упавшее на голову. Вода, перелившаяся через край ванны. Клайв Льюис поехал на автобусе в зоопарк, а на обратном пути стал христианином. Не знаю, что сыграло главную роль в моем случае — фокус с яйцом, птица-кардинал или же синеватое густое облако дыма, стоявшее в воздухе как после взрыва, но буквально в мгновение ока я осознал, что мой мир никогда не станет прежним.