Толстяк напрягся, не сразу осознав, что ему угрожают. Потом расхохотался, хлопая себя по коленям.
— Многовато триллеров смотрите, док! Многовато! Где же он? — хотелось мне крикнуть. Где? Неужели помощь так и не придет?
Отсмеявшись, толстяк погрозил мне толстым пальцем.
— Не советую вам блефовать, док… — Он снова принялся щелкать суставами. — Ах да, совсем забыл: так вас зовут только пациенты. Кстати, по какой специальности у вас докторская степень?
— По самообороне, — ответил я.
Только слова эти исходили не из моего рта, а почему-то из-за спины пузатого чудовища, сидевшего у меня на кровати. Звук удара, хруст проломленного черепа… голова полковника откинулась назад, и он тяжело сполз на пол.
Передо мной стоял человек, держа в руке тяжелую настольную лампу как дубинку. Человек улыбался. Это был я… только вроде бы старше и облепленный с ног до головы клейкой зеленой массой.
— Привет, Джон! — сказал он… я. Я оцепенел.
Он поставил лампу на место и стал вышагивать взад-вперед по комнате, поглядывая на меня.
— Не знаю, что будет с пространственно-временным континуумом… ну и хрен с ним! За дверью двое, я выскочу первым, они побегут за мной. Потом ты — в другую сторону. Сол ждет на подземной стоянке. Спускайся по лестнице в конце коридора, в лифт не садись! Понял? — Я тупо кивнул. Он продолжал: — Мы с тобой молодцы. Этот тип убил много людей… Закрой рот, у тебя глупый вид. — У двери он обернулся. — Не волнуйся, все получится! Не налети на Хуана. До встречи!
С этими словами он распахнул дверь и, проскочив между часовыми, кинулся со всех ног по коридору, выкрикивая что-то нецензурное. Часовые бросились за ним, вызывая по рации подмогу.
Глубоко дыша, я досчитал до десяти, потом выскочил тоже, по пути сбив с ног коридорного-латиноамериканца с подносом, полным еды. На пластиковой карточке, приколотой у него на груди, было написано «Хуан». Сопровождаемый потоком испанской ругани, я благополучно добежал до лестницы и помчался вниз через две ступеньки.
Сол ждал внизу в своем «линкольне», как и было обещано. Через минуту мы уже ехали по Мичиган-авеню. Начинался дождь. Спустя милю я вдруг спохватился и пересел за руль: при скромных габаритах Сола поменяться местами не составило труда.
— Куда теперь? — спросил я.
— В земной рай! — ответил он и затянул песню: — Калифорния, родной причал… Назад, к началу начал…
Я подхватил, но хора не получилось: еще до припева мой спутник снова исчез. Оно и к лучшему, все равно всех слов я не знал.
27
Контуры Чикаго еще не исчезли за горизонтом, когда телефон зазвонил. Попытавшись достать его на ходу, я чуть не врезался в какой-то пикап и в результате был вынужден остановиться. К тому же пришлось открывать окно и выдвигать наружу антенну. Неудивительно, что тетушка Белл отвергла эту модель.
— Как дела, док? — Это был Джек.
Разговор то и дело заглушал шум моторов и автомобильные гудки: очевидно, он звонил из автомата. Я рассказал, как мне удаюсь выбраться.
— Федералы? — спросил он. — Спецслужба? Короткая стрижка, голливудские улыбки?
— Они самые.
— Я пытался тебя предупредить. Получил мое сообщение?
— Да, но слишком поздно.
— Проклятие! В результате только навел их на тебя! Сначала звонил вам — Сол сказал, что эта линия не прослушивается, — но не дозвонился. Они нагрянули сразу после вашего отъезда, начали допрашивать, только от меня хрен чего узнаешь… Ты поосторожней там.
— Где Сол?
— Только что был здесь. Сказал, что уже знает, где та машина, и постарается встретить тебя в Сент-Луисе. Слушай, док… Сол говорит, что у холоков теперь есть твое семя и они пронюхали о твоем плане. Так что ты теперь живая мишень.
— Чудесно! Меня ищут сразу и федералы, и холоки. Просто класс!
— И еще, — продолжал Джек, — они знают ваш «линкольн». Придется тебе сменить тачку.
— Каким образом?
— Да хоть угнать. Или, если хочешь, возьми у моего друга.
— Из меня угонщик никакой, Джек.
— Я так почему-то и думал, — усмехнулся он.
Чтобы попасть к приятелю Джека, мне пришлось вернуться, проехать весь город и еще немного на север. Сначала я то и дело оглядывался, чувствуя себя как в клетке со львами и каждую минуту ожидая засады, но потом, к радости своей, понял, что уж где-где, а в Чикаго они вряд ли рассчитывают меня отыскать. Встречу назначили у храма Бахай, эффектного сооружения с каменным куполом, украшенным восточной резьбой. Хозяин проржавевшего черного пикапа «шевроле» был одет в старую военную куртку поверх черной футболки. Высокий, бородатый, с тремя серебряными кольцами в ухе и черными кругами под глазами — почему-то я сразу решил, что он воевал во Вьетнаме.
— Пару раз переворачивался, но еще побегает, — кивнул он на пикап. — Что за чудной у вас телефон?
— Так, опытный образец, — махнул я рукой, стесняясь розового уродца.
Мы стояли под дождем, дыхание вырывалось изо рта белым облаком.
— Что-то вы бледный совсем, — покачал он головой. — Куртка хоть есть?
— Нет. Спешил, не успел взять.
— Сержант так и сказал. Там на сиденье лежит, непромокаемая.
— Спасибо, — улыбнулся я. Хотел предупредить его, что «линкольн» лучше пока спрятать, но передумал. Не мне его учить. — Большое спасибо!