— Короче, ты как бы выпадаешь из общей колеи. Иногда память о прошлом кажется куда реальнее, чем то, что у тебя прямо перед глазами. Иногда я знаю заранее, что должно произойти. Например, через десять секунд ты скажешь: «Будь я проклят». Если ты выходишь из реки времени, то никогда уже не сможешь полностью в нее вернуться. То есть я хочу сказать… Иногда бывает, что… — Он снова замялся.
— Что? — нетерпеливо спросил я.
— Вот что! — крикнул он с крыльца нашего дома, метрах в пятидесяти впереди.
У меня под ногами осталась валяться его недокуренная сигарета.
— Будь я проклят! — воскликнул я и прикусил язык. Одно дело — верить в предсказания, и совсем другое — испытывать их на собственной шкуре. Теперь мне стало понятно, почему Сол предпочитал сидеть дома и так странно вел себя на улице. Почему избегал водить машину. И вот в чем, оказывается, секрет его фокуса с яйцом!
Сол ждал меня, сидя на верхней ступеньке крыльца.
— Ты можешь этим управлять? — спросил я.
— Вопрос предполагает причинно-следственную связь. Трудно сказать. — Он закурил новую сигарету. — По крайней мере, пока я дома, скачки ограничены в пространстве…
— Святая Дева… И куда ты попал в этот раз?
— Трудно сказать. Никогда не знаешь, в какое время попадешь. Долго меня не было?
— Меньше секунды.
— Повезло. Впрочем, какая разница, — усмехнулся Сол. — За секунду я мог прожить десять лет.
— А откуда ты знал, что это произойдет?
— Просто иногда приходит в голову. Я вспомнил об этом скачке через три года… э-э… в будущем. Не знаешь, как и сказать правильно.
Я зажмурился и тряхнул головой.
— С ума сойти можно.
— Запросто, — мрачно кивнул Сол.
— Значит, ты предвидишь будущее?
— Нет, я живу в нем. Помню настоящее. Предвижу прошлое.
— Господи Иисусе! — Я закрыл лицо руками.
— Не переживай, док, — криво улыбнулся он. — Через годик-другой привыкнешь.
— Привыкну? — фыркнул я. — А если мне захочется жениться, завести детей?
— Не очень хорошая идея, — покачал он головой. — Увидишь, как они погибнут, и не сможешь предотвратить.
— Ты хочешь сказать, что будущее изменить нельзя?
— Нет, пока оно не стало прошлым.
— Почему? А как же тогда холоки и вся их затея с Лориным ребенком?
— Это их прошлое. Прошлое изменить можно. Смотри! — Он показал на проржавевший остов машины без колес, стоящий на обочине. — Видишь? Вот как обычно представляют время. Все думают, что оно как дерево.
Я вытаращил глаза. Дерево? Потом до меня дошло. Рядом с развалиной на углу улицы рос чахлый вяз с иссохшими голыми ветками, готовыми вот-вот обломиться, — один из немногих оставшихся после эпидемии, поразившей деревья в Детройте в конце шестидесятых. С тех пор тенистых улиц в городе почти не осталось.
— Понимаешь? — продолжат Сол. — Ствол — это настоящее, а ветки — будущее. Они отходят от ствола в разные стороны. Так? — Я кивнул. — На самом деле все наоборот. Дерево, только перевернутое. Прошлых бесконечное количество, а будущее только одно — как ствол.
— А я могу отправиться назад и не дать Освальду убить Кеннеди?
— Наверное, но тогда избрать президентом могут не его, а Никсона.
— Что? — Я захлопал глазами.
— Рябь на воде, — объяснил Сол.
— Рябь на воде, — объяснил Сол. — Ты меняешь что-то во времени, и волна изменений идет в обе стороны. Вперед и назад, в прошлое и в будущее. То же самое, что с камнем, брошенным в пруд. Разветвления вариантов бесконечны. Эффект бабочки, понимаешь?
Я тупо смотрел на него.
— Ты в школе учил математику? — Сол покачал головой. — Ладно, забудь. Вот главное, что ты должен знать: люди ни черта не знают о времени. Оно не константа наподобие скорости света, а что-то вроде жидкости. Река с изгибами, течениями, водоворотами… — Он осекся, увидев выражение моего лица.
— Голова болит, — признался я.
— Попробовал бы ты жить с этим каждую минуту, -. вздохнул Сол. — Ты не поверишь, сколько всякой ерунды приходится держать в голове. Хочешь знать, почему я ничего не делаю? Да у меня просто руки не доходят!
— Я не понимаю смысл…
— А почему он вообще должен… — Сол вдруг хлопнул себя по лбу. — Черт побери! Сядь и держись за что-нибудь.
— Я и так сижу.
Он посмотрел на меня как-то странно, будто не видел.
— Черт!
— Что такое? — Я вскочил на ноги и стал озираться. — Да что случилось?
— Я забыл сказать плохую новость.
— Так говори!
— Ты можешь вообще не проснуться.
Я пошатнулся и упал с крыльца. Сол подал мне руку, помогая подняться.
— Не стоило предупреждать, — вздохнул он. — Все равно никогда не помогает.
24
Поездка к Ленни в Чикаго вымотала мне все нервы. Сидел за рулем, разумеется, я сам: рисковать, что водитель дематериализуется на скорости шестьдесят пять миль в час, мы не могли. Однако внезапное исчезновение собеседника посреди разговора — тоже вещь малоприятная. Только мы выехали из Детройта, как — хлоп! — моего пассажира не стало. Заикаясь, я все-таки закончил фразу — а вдруг он меня еще слышит… Через двадцать минут Сол обнаружился мирно спящим на заднем сиденье.
— Где это мы? — пробормотал он, приподнявшись.
— А ты где был? — спросил я.
Он попробовал вспомнить, но снова уснул. Через некоторое время впереди показалась знакомая фигура: Сол голосовал, стоя на обочине шоссе. На заднем сиденье было пусто.