— Лора сказала, что она очень опасна, — заметил я.
— Я тоже, — мрачно ухмыльнулся Джек.
Мы шли по дорожке к крыльцу — тому самому, под которым я когда-то прятался, доедая праздничный пирог. Небо окрасилось в бледные цвета зимнего заката. Солнечный свет золотил стволы деревьев, было холодно. По просьбе Джека я описал планировку нашего дома. Он стоял довольно далеко от соседских, за участком начинались поля.
Дверь нам открыла Эдриен.
— Салют, парни! Заходите.
Мы с Джеком переглянулись и вошли. Брат сидел на кухне за столом. Эдриен устроилась напротив.
— Кто это? — спросил Хоган.
Я представил Джека, они с Хоганом пожали друг другу руки.
— Л что в сумке? — поинтересовалась Эдриен. Она держалась самоуверенно, даже развязно.
Джек только пожал плечами. Я деланно рассмеялся.
— Эдриен, ты не представляешь, как я удивился, когда Хоган…
— Сказал, что мы любовники?
— Господи, Эди… — начал Хоган.
— Да нет, все в порядке, — остановил я его. — Просто интересно… Подумать только, такое совпадение…
— Правда? — улыбнулась Эдриен. Хоган болезненно поморщился.
— Джонни, я сказал Эди, что ты хочешь забрать какие-то мамины вещи.
Наступила неловкая пауза.
— Да, конечно, — воскликнул я. — Джек, пойдем, это там.
Мы прошли в спальню, и я стал выдвигать ящики и переставлять стулья, стараясь производить побольше шума.
— Успокойся, — шепнул Джек. Сердце у меня в груди и в самом деле выделывало акробатические номера. Все пошло вкривь и вкось. Моя идея напасть сзади и ударить чем-нибудь по затылку теперь никуда не годилась. — Все нормально, док. Будем импровизировать.
— Как твоя голова? — послышался голос Эдриен. Я выглянул из-за двери.
— Что?
— Твоя голова, Джон. Как она? — повторила Эдриен. Она сидела все так же напротив Хогана, держа его руки в своих.
— Нормально, — ответил я. — Уже ведь больше месяца прошло, ты знаешь.
— Знаю.
— Я чуть не спятил, когда он мне сказал, — вмешался Хоган. — Подумать только — вы знакомы!
— Ага, — улыбнулась Эдриен, — подумать только.
Наверное, я один в тот момент мог ощущать враждебность, исходившую от этой миниатюрной девушки. Если Лора временами напоминала мне дикое животное, то Эдриен — хищника, ядовитую змею, обвившуюся кольцами вокруг моего брата. Я не мог спокойно смотреть, как она касается его. Тем не менее, к стыду своему, я решил уйти и предоставить Хогану защищаться самому. Тем бы все и кончилось, если бы не его всегдашняя тупость.
— Джонни, так что ты там говорил насчет Эди? — вдруг выпалил он.
— Ну… вообще-то… — замялся я.
— А что он сказал, сладенький? — невинным голоском осведомилась Эдриен.
— Вроде того, что ты совсем не такая, как я думаю.
Не переставая улыбаться, Эдриен перевела взгляд на меня. Горящий, цепкий — взгляд голодного тигра.
— Как интересно, — протянула она.
— Я… я имел в виду… э-э… нашу профессию — ты же знаешь, в нее идут люди с определенным характером: чувствительные, мягкие… — Я сделал неопределенный жест. — Вот мне и пришло в голову, что ты… Может, я и не прав, но… Хоган… то есть я хочу сказать…
— Да ты весь дрожишь, Джонни, — хищно усмехнулась Эдриен.
Такое жутковатое неестественное веселье мне сотни раз приходилось видеть на лицах пациентов-заключенных: мужчин, творивших чудовищные вещи с женщинами, мальчика, отрезавшего голову собственной матери, женщины, переодевавшейся в мужскую одежду и насиловавшей девочек… чем именно, даже не хочется говорить. Тот же самый взгляд. Потому я и ушел оттуда в свое время, поклявшись, что впредь стану иметь дело только с жертвами. Не могу смотреть в глаза тех, кто питается чужим страхом.
Она сидела, излучая угрозу, и с невинным видом держала за руки моего брата… Я не выдержал. Вспышка гнева мгновенно заглушила страх.
— Эх, пропади оно все пропадом… Джек! — позвал я. — Давай!
— С удовольствием, док! — Мой напарник шагнул в кухню с пистолетом в руке.
— В чем дело? — Хоган вскочил на ноги.
— Сядь! — рявкнул я.
— Еще чего! — огрызнулся он.
— Милый, спаси меня, — жалобно пискнула Эдриен. Хоган, казалось, стал выше ростом.
— Я не знаю, кто твой друг, Джонни, но ему лучше успокоиться!
Пистолет Джека качнулся в его сторону.
— Ты сам сначала успокойся. Ясно же сказано — сидеть! Возможно, тон Джека напомнил Хогану тренерский. Во всяком случае, брат послушно опустился на стул.
— О, Хоган! — с упреком воскликнула Эдриен. Он бросил на меня взгляд, полный ярости.
— А еще говорил, что все в порядке!
Я выдвинул ящик стола и взял длинный нож, которым мать обычно резала мясо. Потом достал из холодильника Упаковку мороженого, вскрыл ее и бросил один брикет на колени Эдриен.
— Ешь!
Лицо женщины странным образом перекосилось — казалось, череп ворочается под тонкой кожей, пытаясь выбраться наружу. Хоган, оцепенев от изумления, смотрел, как его подруга отодрала обертку из фольги, сунула лакомство в рот и проглотила разом, как таблетку.
— Доволен? — усмехнулась она, выплюнув на стол деревянную палочку.
— Еще, — спокойно ответил я, бросая второй брикет. На этот раз она ела не торопясь, с наслаждением, по маленькому кусочку.
— Извини, дорогая, — сипло выдавил Хоган. — Он просто не в себе.
— Эх ты, рыцарь, — презрительно проговорила Эдриен с полным ртом.