— У тебя тело совсем другое, — сказала Лора. Я лишь улыбнулся в ответ. — Правда-правда! Волосы растут все в одном направлении, как колосья в поле. — Она провела рукой по ноге сверху вниз. — А пальцы на ногах такие твердые!
— Мозоли… — пожал я плечами.
— И запах у тебя соленый. — Прикрыв глаза, она глубоко вдохнула. — И еще мне нравится, как у тебя…
— О нет! — слабо запротестовал я. — Ты меня совсем замучаешь.
— Все эти вены и бугорки… — продолжала она восхищенно, — и это… как маленький гриб. — Она взяла это в руку и взглянула мне в глаза. — В фильмах он гораздо больше.
— Еще бы! — усмехнулся я.
— Мне нравится, когда он во мне.
Я со стоном прикрыл глаза. Удовольствие было почти болезненным. Лора посмотрела на меня разочарованно.
— Больше не хочешь?
— Только не сегодня, — вздохнул я.
— Почему вы называете это «трахаться»? Я рассмеялся.
— Не знаю… Может, звукоподражание? Лора покачала головой.
— Чудесный звук. Мне нравится.
Аймиш принялся описывать широкие круги вокруг спальни, жужжа крыльями, как крошечный вертолет.
— Что с ним такое? — удивился я.
— Наверное, он счастлив.
С минуту мы молча наблюдали за кардиналом. Пожив у Сола, быстро привыкаешь к постоянному присутствию удивительной птицы, которая перелетает из комнаты в комнату, приносит сигареты, сидит на плече, когда ты читаешь. В Аймише есть что-то домашнее, успокаивающее — маленький, прирученный кусочек удивительного, помогающий душе справиться с ошеломляющей странностью большого мира.
— Ты давно знаешь Сола? — спросил я.
— С пяти лет.
Я с изумлением взглянул на Лору.
— Не может быть!
— Он тебе разве не рассказывал?
Я покачал головой. Лора улыбнулась.
— Он был моим тайным другом. Однажды утром я проснулась и почувствовала, что он со мной. Его голос звучал прямо в моей голове, и я ощущала его тепло. Он называл меня «принцесса». «Доброе утро, принцесса. Как поживаешь?» Я подумала, что сплю и вижу сон, поэтому ответила не сразу. Потом испуганно спросила: «Ты кто, Бука?» Букой меня обычно пугали, чтобы я вела себя хорошо, но так и не объяснили, кто это такой. «Не-а, — рассмеялся он. — Я просто человек». «Что такое человек?» — спросила я. «Так ты ничего не знаешь, да, принцесса?»
Лора прикрыла глаза, погружаясь в воспоминания.
— Сол играл со мной, — продолжала она. — Учил со мной песни и стихи, часто смешил. Показал буквы и научил читать. Каждое утро будил меня песенкой. Но иногда исчезал на несколько часов. «Иду на разведку, — говорил он. — Надо узнать, что затевают овощи». Так он их называл — «овощи». Холоки знали, что он там, и могли подслушивать, но Сол их чувствовал и сразу говорил: «Иди прогуляйся, белобрысый». Если они не слушались, то он начинал молиться — их тут же как ветром сдувало! Он и меня учил: если они сильно достают, то надо просто помолиться. Говорил, что еще не спятил только благодаря молитве. А для холоков она как удар током. Я даже не знала, что такое молитва, в лентах памяти ничего об этом нет. Вообще все, что связано с религией, для холоков темный лес. Они могут понять лишь основные принципы, вроде чертежа здания, в которое нельзя зайти. Представь, что ты пришел на стадион, но не можешь купить билет. Стоишь снаружи, слышишь рев толпы, ощущаешь аромат хот-догов, знаешь правила, представляешь себе форму игроков, но саму игру увидеть не можешь. Так и они — это кусок вашей реальности, которую они не способны ни понять, ни записать. Вот еще почему вы можете чувствовать себя в безопасности здесь, в церковном здании. Ну а кроме того, самого Сола они боятся как огня. Он пытался научить меня, но я мало что поняла. Бог-отец, Иисус, Мария — все было для меня тогда вроде того самого Буки. Правда, потом, когда Сол вышел из сна и стал читать богословские книги, он стал объяснять понятнее.
— Вышел из сна? — не понял я. — Как это?
— У Сола был шофер-филиппинец, который выполнял разные поручения, очень набожный католик. Однажды он не пришел и передал, что заболел: не спал несколько дней, потому что боится плохих снов. Сол поехал, чтобы помочь отвезти его в больницу, и глазам своим не поверил: волосы у него совсем поседели. Доктора ничего объяснить не могли, но сам шофер рассказал ему древнюю индейскую легенду о странных людях из страны снов. Сол неделю сидел у постели больного и слушал его бред, пока тот не умер от удара… Все это случилось в начале холодной войны, когда сделали атомную бомбу и все страшно боялись коммунистов, и тогда у Сола возникла идея использовать сны как оружие дальнего действия — он был патриотом своей страны.
От правительства удалось получить деньги, и он отправился в Тибет учиться медитации у монахов. Потом были мексиканские шаманы, техника активного воображения фон Франца в Швейцарии… В конце концов Солу удалось построить свою «машину быстрого сна» для экспериментов с альфа-волнами.
Лора задумчиво рисовала пальцем круги у меня на животе.
— Потом… В нью-джерсийской лаборатории случилась авария: одного из помощников Сола — не помню его имени — убило током. Правительство тут же закрыло проект. Денег больше никто не давал, в идеи Сола не верили — не могли их понять. И еще долго не поймут. Тогда он стал тратить свои личные сбережения, за десять лет спустил почти все и решил провести эксперимент на себе. Похоже на фантастический фильм, правда? Сол подключил себя к машине и попал во сне в будущее, где жили холоки. Его нашли в лаборатории без сознания в крайнем истощении и отправили в больницу, где он пролежал в коме два года, всеми забытый. Когда очнулся, его долго обследовали и не хотели выпускать. Пришлось заплатить — он пристроил на свои деньги целое новое крыло к зданию больницы.