— Какая гидравлика? — вытаращил я глаза.
— Какой медицинский институт дал тебе диплом, парень? — хмыкнул Ленин.
Тут я не выдержал. Хватит изображать вежливый интерес! Вино бросилось мне в голову.
— Слушай, ты, остряк! Не знаю, что там у тебя с головой, но…
Ленни побагровел. Сол примирительно взял меня за руку, однако я не унимался:
— Тебе задали простой вопрос, а ты… — Тут до меня наконец стало доходить: «гидравлика», неглиже, стимуляторы… «Щекочущий». Классический стиль. Надо же быть таким идиотом… Я вздохнул. — Ленни, извини, я просто не сразу понял, о чем речь. Забудь.
— А ты думал, о чем мы говорим? — усмехнулся он, покачав головой. — Ты разве не знаешь, кто я такой?
Он явно не мог поверить, что кто-то может этого не знать. Я смутился.
— Ладно, давай выпьем. Я схожу принесу.
— Здесь я ставлю выпивку! — надулся Ленни и направился, шатаясь, к стойке бара.
— Неужели тот самый Леонард Толкин? — почтительно шепнул я Солу. — Изобретатель порнофильмов?
— Кино для взрослых, — поджав губы, поправил он. ~ Ничего похожего на современное безобразие. Ленни — настоящий мастер. Человек искусства.
Наш тощий приятель возвратился и бухнул стаканы на стол. Настроение у всех было испорчено, никто не решался продолжить беседу.
— Выходит, друг, — начал наконец Ленни, — ты решил уйти в монастырь? Что за чушь? Или неправду говорят?
Сол пожал плечами.
— Мало ли кто что говорит. Ленни повернулся ко мне.
— Да ты хоть имеешь представление, кто он такой? — прищурился он, выдыхая облако сигарного дыма и обнимая Сола за плечи. — Это же сам СОЛ ЛОУИ! Человек, который изобрел КНОПКУ ПАУЗЫ!
Он пристально смотрел мне в глаза, ожидая, пока до меня дойдет смысл его слов. Сол застенчиво улыбался.
— Ну да, конечно… — пробормотал я.
Ленни это не удовлетворило. Он дернул воображаемый рычаг «однорукого бандита».
— Каждый раз! Каждый раз, когда делают новый телефон, он получает свою долю! Это же офигительные суммы! Сколько ты имеешь в день, Сол?
— По-разному, — смутился тот.
— Не говори ерунды! — расхохотался Ленни. — Знаешь, сколько психов, собравшихся в этом отеле, готовы УБИТЬ, чтобы заполучить твой патент?
Сильно сказано, подумал я.
Ленни в порыве чувств прижал к себе Сола.
— Это же ЧЕЛОВЕК! Мой самый старый друг из всех живущих! Мой лучший друг во всем сраном мире! — Он запечатлел на лысине старика слюнявый поцелуй, снова обнял и вдруг залился слезами. — Они хотят убить меня, Сол! Я говорю тебе, друг, поверь мне! Эти подлые счетоводы с их налогами убивают меня…
Сол ободряюще похлопал его по плечу.
— Успокойся, Ленни. Ты должен успокоиться, слышишь? Ты должен!
— Тебе легко говорить, — фыркнул тот. — Ты можешь себе позволить жить в монастыре… а я должен крутиться как белка в колесе, чтобы только свести концы с концами!
— Ленни производит игрушки для секс-шопов, — объяснил Сол, с трудом выпутываясь из пьяных объятий приятеля. — Ленни, — обратился он к нему, поддерживая, чтобы тот не упал, — послушай меня… Слушаешь? Слушай!
— Я слушаю, — кивнул Ленни, мрачно потупившись. Сол покачал у него под носом пухлым указательным пальцем. Ленни честно попытался сфокусировать на нем взгляд, рискуя остаться косоглазым.
— Я скажу тебе только два слова…
— Одно слово, — повторил Ленин, снова кивая.
— Ты меня слушаешь?
— Да, Сол.
— Господь всемогущий!
— Да слушаю я! Два слова, давай!
— Ты пропустил, — укоризненно покачал пальцем Сол. — Я сказал, аты не услышал.
— Что сказал?
— Вот видишь, не слушал, — вздохнул Сол.
— Клянусь богом, Сол!
— Что за слова я сказал?
— Какие слова?
— Которые ты слышал.
Последовало долгое молчание. Ленни мрачно уставился на свой пустой стакан. Сол ласково улыбался. Я допил остатки мартини.
— Ну, значит, не слышал, — признался Ленни.
— Господь! — взорвался я, не выдержав. — Господь всемогущий! Иисус Христос! Спаситель! Царь царей! Мессия! Ну что, понял теперь?
Все посетители бара повернулись в нашу сторону. Ленни недоуменно переводил взгляде Сола на меня. Казалось, он наблюдает за теннисным матчем. Наконец он нахмурился и вздохнул.
— Бог?
— Бог, — радостно кивнул Сол.
— Бог! За это надо выпить, — воскликнул я и махнул рукой официанту в красном жилете.
Еще час мне пришлось сидеть и слушать, как Сол обращает в католическую веру семидесятилетнего еврея, производящего сексуальные игрушки. Мне казалось, что я сейчас умру. Не выдержав, я подошел к стойке бара и стал наблюдать, как общаются между собой изобретатели. Они общались вовсю: «Кольца настроения» с «Колбасным шприцем», «Тефлон» с «Велкро», «Хаггис» с «Лего»… Шум стоял неимоверный.
Не выдержав, я подошел к стойке бара и стал наблюдать, как общаются между собой изобретатели. Они общались вовсю: «Кольца настроения» с «Колбасным шприцем», «Тефлон» с «Велкро», «Хаггис» с «Лего»… Шум стоял неимоверный. Я отупело взбалтывал кубики льда в стакане, когда заметил, что на меня смотрит высокий человек в очках, белом свитере с высоким воротом и черном спортивном пиджаке. На пальце его сияло толстенное золотое кольцо с печаткой.
— Странное сборище, правда? — обратился он ко мне.
— Еще бы, — поморщился я, отхлебнув из стакана. Он рассмеялся.
— Представляете себе их детство? Небось возились с химическими опытами в подвале, пока все остальные играли в бейсбол.