— Погодите! — шепнул Микулка. — Подсадить и я не хуже смогу, не впервой… Только дайте мне сыскать что-то тяжелое, чтоб к веревочному концу привязать!
Он пошарил во тьме, обо что-то споткнулся, ругнулся, помянув лешего, наконец весело сверкнул зубами в неверном отсвете.
— Нашел! — подставляя спину под сапог Волка, шепнул он. — Не железка, но сойдет. Точило для ножей.
— Вот Черняк обрадуется, что мы его точило сперли… — невнятно буркнул Сершхан.
— Коль возьмем посадника без пожару, — отмахнулся Ратибор. — Так он и кобылу в уста поцелует от радости.
Мягкая, густо пахнущая летним солнцем солома завалила чердак по колено, насыпана для большего тепла, дело ясное, вот только в потемках ходить уж больно мешает. Витязи с трудом продрались до светлой отдушины, глядевшей на звезды полукруглым проемом, выбрались на крышу, скользя по гладким деревянным дощечкам.
— Ить леший… — шикнул стрелок оскользнувшись. — Не шарахнуться бы отсель как горшок с печи. Костей ведь не соберешь!
— Твои соберут! — уверенно улыбнулся Волк. — Кольчуга их в куче удержит.
Микулка распластался на крыше как кот перед прыжком, руки ловко обвязали камень, затянув три узла для верности.
— Подержите за кольчугу. — уже размахнувшись, глянул он вниз. — А то от броска еще шлепнусь…
Паренек взвесил в руке точило, примерился. Рука отлетела в богатырском замахе, вызывая в теле дремавшую силищу, швырнула тяжелый камень, и тот кувыркаясь в свете звезд, дугой ушел в сторону посадного терема. Через миг короткий стук возвестил об удачном броске.
— А как там грохнуло? — сморщился Ратибор. — Небось крышу прошиб.
— Крепче будет держаться. — усмехнулся Микулка.
Сершхан потянул веревку и навалившись вдвоем с Волком они обкрутили ее вокруг резного конька.
— Как струна! — похвастался певец.
Он прислушался к темноте, потом оглянулся на почти закатившуюся луну.
— Порядок! Переполоха мы не наделали, да и стемнело совсем. Чего ждать?
— Вперед! — тихо скомандовал Ратибор и первым ухватился за уходящую в кромешную тьму веревку.
— Тока не спешите! — раздался голос уже невидимого стрелка. — По одному, а то эта зараза лопнет с натуги…
Никогда еще сотня шагов не одолевалась с таким трудом. Лезть по провисшей шершавой веревке оказалось куда сложнее чем думалось — руки в кровь, глаза на выкате, грудь вздымается как синее море, а сердце ушло глубоко в пятки, мешая цепляться немеющими ногами. Особенно тяжко оказалось на второй половине пути, когда раскачивающаяся веревка круто пошла вверх, грозя скинуть отчаянного седока.
Наконец дрожащие руки ухватились за край крыши и рывком закинули тело на покатую гонту.
— Ни хрена себе… Ни хрена себе… — только и шептал Ратибор, распластавшись на спасительном островке терема средь пугающего моря головокружительной высоты. — Чтоб я еще раз… Чур меня!
Позади зашуршал Волк.
— Великие Светлые Боги! — взмолился он, шкрябая ногтями по гонте. — Ну и дорожка… Думал уж все, отвоевался…
Сершхан прополз рядом без звука, только дышал тяжело, перевернулся на спину и молча уставился в мерцание звезд, ожидая копошившегося на середине пути Микулку.
— Он там что, за гвоздь зацепился? — нетерпеливо вытянул шею стрелок. — Не хватало еще чтобы грохнулся…
— Не… дож… де… тесь… — хрипло отозвался паренек, пытаясь уцепиться за край крыши.
Волк с Ратибором ухватили его за шиворот и как мешок из погреба вытянули наверх.
— Да, Ратиборушко… — запыхавшись вымолвил он. — Лучше б подземный ход поискали.
— Все, перелезли… — отвернулся стрелок. — Иного пути все равно не было. Ну что други? К бою!
Внизу мерцали десятки метавшихся в предбоевой горячке факелов, даже до крыши долетал гул толпы, взволнованной ожиданием. Изредка слышались грозные окрики старосты, изо всех сил сдерживающего праведный гнев собравшихся. Витязи как призрачные тени нырнули в раскрытую пасть отдушины, даже не скрипнув досками чердака.
— Не подпалили бы терем пока мы тут! — шепнул Сершхан.
— Черняк не даст… — без особой уверенности ответил Микулка.
Они тихонько прокрались по чердаку, ноги утопали в соломе, а головы то и дело кланялись толстым стропилам, через каждые пять шагов преграждавшим путь на уровне лба. Сколько ни прислушивались, на чердаке никого не было, значит нужно искать путь вниз и желательно неожиданный для противника.
— Через чердачный ход лезть неохота. — качнул головой Ратибор. — Неизвестно где с потолка свалимся. А то будет как у аримаспов в казарме… Может снова наверх и попробуем через окна?
— Ничем не лучше! — возразил Сершхан. — Только прежде чем прыгать в чердачный ход, дадим Волку прислушаться. Говорю вам, через окна хуже! Разом ведь в одно окно с крыши не вскочим? А тут можно и всем четверым, лишь бы ход не был узким!
Они пошарили по соломе, отыскав крышку прямо в середине чердака, походивший рядом дымоход подсказывал, что чердачный ход ведет в кухню.
— Вроде тихо… — прислушался Волк. — В кухне окон-то нет, а вся дружина наверняка стережет именно двери да окна. Ладно, я пошел…
Он тихонько напрягся, дощатая крышка поддалась и сдвинулась набок, руки ухватились за край проема и гибкое тело скрылось в освещенной печным заревом кухне. Действительно никого… Друзья слезли следом и двинулись к выходу, привычно ступая мягким высоким шагом. От кошки и то было бы больше шуму!