— Это я-то? — усмехнулся Волк. — Хорошо ж ты замыслил — без нас со Змеем сражаться… Думаешь нам меньше твоего охота? Нет, я уже в полном порядке, даже в ушах не свистит!
— Ладно тебе, не кипятись! — отозвался Сершхан. — Давайте без ума в пекло лезть не будем, других дел тоже сверх всякой меры и это чай не последнее. Наши потуги для Змея, все равно как для вола воробьиный плевок, а вот Микула со своим луком может и сдюжить. Нам же надо просто держать уши востро, сейчас все равно всего усмотреть не удастся, а по мере надобности нужные мысли сами придут. Чем меньше наперед все рассчитываешь, тем глаже потом дело деется. Али не так?
— Ну что ж… — согласно склонил голову Ратибор. — Тогда остается лишь ждать.
14.
Дождь вяло сочился из светлеющих туч, мелкие капли накинули на речную гладь тонкую паутину разбегающихся кругов, а воздух насквозь пропитался сырой серой моросью. Днепр медленно тек сквозь густую сонную тишину, только вода тихо журчала в прибрежных камнях и корягах.
Их было не счесть вдоль пологого берега: притопленные бревна поблескивали влажными, будто живыми, боками, слегка колышась на спокойных волнах, черные корни деревьев, подгнившие от вековой сырости, тянулись в небо корявыми узловатыми пальцами, шевелились, словно в призывных магических знаках. Торчащие из дна коряги, забитые тонким речным песком, лохматые травянистые островки и мелкие кочки топорщили воду, пытаясь приостановить течение могучей реки, но она не сдавалась, оббегала их медленными водоворотиками, хитро проскальзывая в узких местах и с силой пробиваясь в широких рукавах между отмелями. Мелкая гнусная мошкара роилась над ними, что-то выискивая по своим мелким надобностям, иногда крупная рыбина, выпрыгнув из воды, выхватывала из густого роя легкую добычу.
Мелкая гнусная мошкара роилась над ними, что-то выискивая по своим мелким надобностям, иногда крупная рыбина, выпрыгнув из воды, выхватывала из густого роя легкую добычу.
Микулка сморщился от поднятой рыбой брызг и тихонько ступил по илистому дну. Вода доходила до подбородка, щекоча кожу прохладными пальцами волн, а большой клок травы и темного ила на голове, словно шапка-невидимка, скрывал его от взора трех самострельщиков, мывших у берега ложки после сытного обеда. Только глаза чуть поблескивали в переплетении стеблей, зато мокрый ил так замазал лицо, что и с пяти шагов не признать человека — кочка и все.
Стрелки то и дело поглядывали на туманный диск солнца, боясь прозевать полдень, так что движущаяся поперек течения кочка ничуть не смущала их рассеянных взглядов.
— Может пойдем прямо щас? — встревожено почесал рыжую макушку один. — От лиха подальше…
— Ну да, — сплюнул в воду другой. — По мне что на Змея, нарваться, что на удар Рубаря… Не понравится ему, что ушли раньше срока, не выполнили его наказ! Ты ж его знаешь!
— Верно… — пригладил всклоченную бороду третий. — Тока по мне уж лучше на Змея нарваться. Тот хоть сожрет без мучений. А у Рубаря на сей счет голова добре работает… Как кого изловить, да какой пытке подвергнуть. Чернобогов сын он, вот что я вам скажу.
— Да ладно тебе! — рыжий поднялся и закинув самострел на плечо, побрел к прикованным у столбов пленникам. — Мы сами что ли краше? После того как Змей появился, да стал каждое лето жертву требовать, все мы стали детьми Чернобога, даром что названными. Сами свой путь выбрали, невинные души на смерть от злой твари обрекаем. Всем нам у Ящера воду тягать! Трусы мы, вот как вышло… Каково ж теперь дедам нашим на нас из вирыя взирать? Они-то небось от каждой опасности по кустам не прятались, не откупались от Зла невинными жизнями. Соромно мне!
— А ты не ровняй! — возразил бородатый. — Им такого видеть не приходилось. Неужто не чуешь, что с каждым годом Зло все сильней на Русь давит?
— А мы? Разве не должны и мы с каждым коленом становится сильнее? Слыхал небось, какие витязи нунечку на свет нарождаются? Горами трясут! Только мало их… Почему так выходит? Но ведь рождаются они не зря… Ой, не зря… На этом свете, как волхвы говорят, ничего просто так не деется. Вот только как разгадать нам загадку, что Боги загадать вздумали?
Никто ему не ответил, горожане молча пошли прочь от берега, только Микулка подумал, что может быть знает ответ. Так и хотелось крикнуть во след, что разгадка есть, что богатыри лишь затем народились, чтоб показать какие дела может силушка русская сделать. А дальше самим надо по жизни идти, поскольку у всех разом сил все равно в сотню раз больше, чем у любого богатыря. Но крикнуть было нельзя — сейчас они враги, хоть и одной с ним крови, враги, покуда преклонили пред Злом колени. И нет оправдания ни трусости, ни душевной слабости. И от него, от Микулки зависит, каким чином дальше жизнь этого города сложится. Коль победит он, так своим примером сможет разжечь не одну сотню сердец, а коль не сдюжит… Тогда кривда и дале сможет сердца покорять. Оно ведь проще, а простое всегда ближе к телу, понятней и привлекательней.
Вода начинала все больше холодить тело, огромный лук так и норовил всплыть, но больше всего беспокоила отсыревшая тетива. Как она выдержит выстрел? Главное чтоб не лопнула от натяжки, а то будет бой…