— Сыть это да… — мигом переключился стрелок. — Особенно вареники хороши.
Когда на скатерти остались только чистые миски и пустые горшки, Ратибор снял с плеча лук и довольно отпустил пояс на пару дырочек.
— Фух… — сыто выдохнул он. — Благодарствуем, красавицы, за угощенье!
— Да что там… — смущенно улыбнулась рыжеволосая. — Таких витязей кормить — одно удовольствие! Все едят, нос не воротят… Вы отдыхайте, только кафтан да рубаху сымите, мы их быстренько залатаем, будут как новые!
Друзья скинули броню и охотно разделись до пояса, нарочно играя крепкими мышцами, у Ратибора на теле, казалось, живого места не было — спина и плечи белели старыми и розовели свежими шрамами, а у Микулки вся грудь и руки хранили следы печенежских сабель, да на шее, величественно и серьезно, золотилось теплым сиянием сверкающее кольцо гривны… Девицы очень уж быстро схватились за костяные иголки, стараясь отвлечься работой от этих могучих, исстрадавшихся тел, а витязи улеглись в кучу мягкой соломы, наблюдая, как на синем лугу небес пасутся белорунные стада облаков.
— А куда вы путь держите? — не отрываясь от шитья, спросила черноокая.
— В Киев… — беззаботно отозвался Микулка. — Надо вынести этих поляков к Ящеру, пусть катятся откуда пришли.
Девушки удивленно подняли головы, в глазах мелькнуло безмерное удивление, смешанное с восторженным испугом.
— Ни в жисть не пройдете! — широко раскрыв глаза, шепнула самая молодая. — Мы бывали на заставах… Нас еду заставляли принесть… Там их столько!
— Да мы знаем! — паренек взял в зубы соломинку и вяло махнул рукой. — Прошлой ночью нарвались. Пройти, конечно, не прошли, но не известно еще кому хуже пришлось — нам или этим воякам. Думаете отчего одежка вся дранная? Мы их сначала по зубам, а потом так измотали бегом, что они скорее всего до сих пор отдышаться не могут. Некоторые даже померли от натуги. Наверное. А этой ночью пройдем обязательно.
— Но ведь заставы во всех проходимых местах! Мы каждую с этого края знаем!
— Каждую? — навострил уши стрелок. — А ну-ка, поведайте!
Девушка смущенно подсела к витязям, стараясь не глядеть на широкие плечи, начертила палочкой Днепр и принялась ставить крестики на месте застав.
— Между этими двумя болото. — поясняла она. — Тут никак не пройти. Упыри даже днем за ноги хватают. Тут вот, змеиный луг. Там тоже никто еще не прошел. Везде луга как луга, а на этом гадюк больше, чем травы. Не видно, не слышно, а потом раз… И все. Земляники там, как звезд на небе, но кто пытался полакомиться, там же костьми и легли. К ним даже не подойти, чтоб тризну справить. А вот тут Собачий Овраг, меж двух самых сильных застав. Это вообще гиблое место, там дикие псы собрали огромную свору. Сколько уж их били, а толку чуть. Плодятся раз в десять быстрее, чем вымирают.
— Да… Веселее некуда… — почесал затылок Микулка.
— Да… Веселее некуда… — почесал затылок Микулка. — Но почему молодой рыбарь указал нам именно на овраг, а не на луг или болото? Может там все же кто-то когда-то прошел?
— А… — девушка безнадежно махнула рукой. — Был там в селе один дурачок, ну совсем тронутый. Так он хаживал. Даже спал вместе с псами в пещерах. Они его отчего-то не трогали, а вот кто другой заходил, того в клочья. Этого дурня вообще звери любили — голуби по всему дому, собака у него тоже была. Умная-я-я… Гораздо умнее его самого. Как же звали… А! Лизунья! Помню, что-то такое мокрое.
— Дурень, значит… — у Микулки чуть мозги не трещали от тяжких раздумий. — Дурней и детей псы не трогают, это точно… Интересно, а можно дурнем прикинуться?
— Двумя дурнями. — хмуро уточнил Ратибор. — Если туда впрямь попремся, то нам и прикидываться не надо, поверят и так.
— Главное чтоб псы поверили! — не унимался паренек. — У них о дурнях, видать, особое мнение. Если бы они решали как ты, то всех бы пропускали через овраг. Умный-то туда не пойдет, это верно.
Девушка слушала витязей, изумленно переводя взгляд с одного на другого, никак не могла поверить, что те всерьез обсуждают поход в жуткое логово.
— Как же они дурней-то отличают? — мучался Микулка.
И вдруг так хлопнул себя по лбу, что чуть искры из глаз не посыпались.
— Я понял! Понял!!! — заорал он как в ногу ужаленный.
Он аж вскочил, девки бросили шитье и испугано взирали на всполошившегося витязя.
— Да говори ты яснее! — ухватил его за плечо Ратибор. — Что за муха тебя укусила?
— Я понял, как псы отличают дурачка от всех остальных! Дурачки псов НЕ БОЯТСЯ! Не боятся, понимаешь? Бредут себе, словно пьяные. Во! Пьяных наверное псы тоже не трогают!
— На ком бы сначала испробовать? — усмехнулся стрелок. — Слушай, а вообще в этом что-то есть… В Суроже, было дело, один мужик, пьяный в дым, со скалы в море свалился. Другой бы вдребезги, а этому хоть бы что, даже НЕ ИСПУГАЛСЯ. А потом, на спор, уже на трезвую голову, с той же скалы сиганул и одни лишь подметки остались. Зато какая гулянка была на тризне… Вот я тогда наелся!
— Да погоди ты с едой! — прервал воспоминания Микулка. — Может попробуем?
Ратибор размеренно постучал себя пальцем по лбу.
— У тебя точно мозги набекрень съехали. Можешь идти смело. Не тронут. Будешь спать в пропахших псиной пещерах…