— Не понял, — насторожился Ронни.
— А чего тут не понятного? Видишь ли, Ронни, в создавшихся обстоятельствах мы можем уйти отсюда исключительно своим ходом. Только мелкими перебежками по измерениям. Ты уверен, что ты хочешь именно этого? Путь?то не близкий, и с нами две очень юные дамы.
— А ты сможешь провести нас по измерениям? — засомневался Рональд. Правильно сделал.
— Я даже из дома выйти не могу, — жизнерадостно сообщил я, — и, более того, не хочу.
— Придется! — в голосе Ронни, показалось мне, звякнула угроза. Тут он не прав. Не та ситуация, чтобы мне угрожать, руки коротки. А к Варваре мне даром не надо, хватит, научились до умопомрачения. Что умел, и то забыл. Повторение, конечно, мать учения, но мачеха прогресса. Если пару лет буксовать на месте, завязнешь намертво и отупеешь безвозвратно.
— Извини, родной. — Почему я должен всем, а мне никто и ничего? — По измерениям ты поскачешь один. Меня сегодня на профессиональные подвиги не тянет.
— Может быть, завтра все изменится, — философски предположил Рональд.
— Или да, или нет. — Лениво мне сейчас спорить. — Вот завтра и приходи. Поговорим.
— Я тебя убью, — пообещал Ронни.
— Опоздал, дорогой. Опередили тебя. Я умер вчера.
— А выглядишь вполне живо, — съехидствовал Ронни.
— Волшебник без энергетики волшебства — живой труп.
— Ты, что ль, Волшебник? — скривился в ухмылке Рональд.
— Да нет, я просто погулять вышел, — оно мне надо, всем и каждому объяснять, в какую трясину я по собственной глупости вляпался?
— У тебя мания величия, — констатировал Ронни. — Может, голубиную печенку заварить с мандрагорой? Говорят, помогает.
— Топор, плаху, палача… — проворчал я. — Отвяжись от меня, пока я добрый.
— Фи, как грубо! — фыркнула Альвертина.
Последнее дело спорить с малолетками. Не дождетесь.
Явилась Алиса. Утренняя драчка очень плодотворно повлияла на ее внешность. Она распустила свои идиотские хвостики и избавилась, наконец, от изрядно измазанной теннисной формы. Экспроприированная у меня футболка выглядела прелестным платьем, а копна белокурых волос делала юную леди похожей на одуванчик.
Я покосился на Альвертину. Если наша скромность метила в нее, удар, несомненно, достиг цели. Ведьменок просто позеленел от злости. Один — ноль. Альвертина так спешила принять участие в диспуте, что не сподобилась привести себя в порядок. Рядом с принцессой Алисой вид она имела довольно бледный. Я даже не стал выступать по поводу прикарманенной футболки.
* * *
От Катарины осталось только облачко ароматного дыма и загадочный запах экзотических духов.
Вадим Игоревич растерянно посмотрел на опустевший подоконник, уронил на пол пепельницу и, как советовала Наталья, пробормотал: «Чур меня!»
— Что ж Вы так неаккуратно! — укоризненно сказал Горбуля. — И вообще, кончать надо с вредными привычками.
— И вообще, кончать надо с вредными привычками. Всю кухню окурками засыпали, так и до пожара не далеко.
Горохов деревянной походкой подошел к двери, взял веник и совок и стал подметать пол, насвистывая «Куда, куда Вы удалились» в несколько странной для этой арии джазовой интерпретации.
Когда он собрался высыпать мусор в ведро, перед его глазами предстали чьи?то ноги в белых носочках и теннисных туфлях. Вадим Игоревич медленно разогнулся, поднял глаза и увидел стоящую посреди кухни Алису. Горохов опустил руки, высыпал мусор на пол, поочередно уронив совок и веник.
— Папа, — пробормотала Алиса.
— Алиса! — ахнул Горохов и схватил дочь за руку, будто опасаясь, что она вновь исчезнет.
Алиса никуда не исчезла, а, посмотрев на переполненную незнакомыми людьми Ликину кухню, заявила:
— Я хочу домой, ванну и спать.
Желание вполне справедливое. Вид у девочки был сонный, и чумаза она была до чрезвычайности. К тому же от нее сильно попахивало какой?то сыростью.
— Где ты была?! — придя в себя от изумления, возопил Вадим Игоревич, прижимая к груди ненаглядное дитя.
— Потом, папочка, я спать хочу, — прошептала устало Алиса.
— Выходит, нашелся ребеночек?то! — обрадовался Горбуля. — Заявленьеце свое забрать не хотите?
— Завтра, — пообещал Горохов, прижимая к груди полусонную дочь, — все завтра! — Дверь хлопнула так быстро, что Лика, несколько растерявшаяся от произошедшего, даже не успела его проводить.
Однако уже через пару минут затренькал звонок.
— Попрощаться забыл, — ехидно прокомментировал следователь.
Анжелика выпорхнула в прихожую и распахнула дверь. На пороге стоял Горбуля с неизменной рыжей папкой. Улыбка сползла с Ликиного лица, девушка медленно попятилась к кухне.
— Я к Вам, Анжелика Варфоломеевна! — жизнерадостно сообщил следователь. — По делу Горохова. Может, помните, я на днях заходил.
Лика закрыла глаза, ущипнула себя за руку и, бросив представителя следственных органов в коридоре, метнулась в кухню. Горбули номер один там уже не было. Зато, вися над столом и укладывая аккуратной стопочкой потрепанные страницы, мерцала его потрепанная рыжая папка. Анжелика уставилась на нее сумасшедшими глазами и бросилась к ней, как кошка к мыши. Папка, однако, оказалась шустрее, и Лика схватила руками только воздух.
— Что с Вами, гражданочка? — удивленно спросил следователь, вошедший в кухню следом за хозяйкой. — Это у Вас такая гимнастика?