Нашла место для отдыха — стражи вагон и мы гуляем. Я плюхнулся на траву рядом с Мирной и от нечего делать стал рассматривать человека у столбов. Он стоял на коленях, чуть нагнувшись вперед. Голова высоко поднята, но ни лица, ни волос не рассмотреть, так много на них грязи. Руки прикручены к столбам, ноги завалены булыжниками, на шее толстенная тяжелая цепь, спина исполосована так, что смотреть страшно.
— Это Инсилай, — прошептала Мирна, украдкой взглянув на распятого у ворот преступника.
— С чего ты взяла? — не поверил я.
— Его руки, его фигура, его джинсы, наконец. Что тут узнавать?то, с первого взгляда ясно.
Я присмотрелся к беглому рабу. Глупости, ничего не ясно. Несчастное забитое существо, обреченное на жестокое наказание. Что делать, те, кого он обворовывал и убивал, наверно, страдали ничуть не меньше.
— Это вор и убийца. Он просто ограбил, а может, и убил Илая, вот тебе и джинсы. Илай — Волшебник, дал бы он сотворить с собой такое? Что его держит у этих столбов? Подумаешь, цепь, на него даже плетуна не посадили! Волшебнику из простых веревок вывернуться — плевое дело, это даже я умею. А он стоит, страдает. Да у него еще и клеймо Таура на спине, ты что, не видишь? Его Волшебникам не ставят.
— Это Инсилай, — упрямо повторила Мирна. — Я чувствую, это он. Поверь мне.
— Ты видишь то, что хочешь увидеть, — разозлился я. — Это обыкновенный беглый раб, каких сотни в Ваурии. Опустившееся, забитое существо.
— Все рабы в Ваурии или Волшебники, или Чародеи, — напомнила Мирна. — По?моему, ты погорячился насчет опустившихся и забитых. Но у столбов точно Илай, я тебе гарантирую.
Бедная Мирна настолько устала от поисков, что готова в любом видеть Инсилая. Я бы сам был рад найти его, хоть бы и здесь, у городских ворот, но это не он, увы. Спина преступника была разбита в кровь, умеют здесь расправляться с неугодными. В другое время я, может, и посочувствовал бы несчастному, но сейчас не испытывал и капли жалости. Лучше б она не говорила мне про эти джинсы. Негодяй убил Инсилая из?за каких?то паршивых штанов, человеческая жизнь против старых джинсов. Я вложил в требуемый удар всю свою злость и силу. Ворюга у столбов дернулся и бессильно повис на привязанных руках, плеть рассекла кожу, оставив очередной рубец на его лопатках.
Стражники окатили его парой ведер воды. Раны на его спине затягивались на глазах, синяки пропали. Несколько минут, и следов от ударов не осталось вовсе. Он с видимым усилием выпрямился, поднял голову и замер в неподвижности. Мне показалось, что из?под клейма раба на его лопатке видна татуированная клешня черного скорпиона. Я поднял глаза. Тонкая черная цепочка на сбитом в кровь запястье, пряди светлых волос у шеи, там, где вода смыла грязь. Неужели Мирна права? Но почему же он не пытается освободиться? Ведь даже для Чародея выскользнуть из таких примитивных пут пара пустяков, а он, слава богу, Волшебник. Что же он стоит здесь под бичами? И это жуткое клеймо на спине… Нет, не может этот, у столбов, быть Илаем. Не могли они его за три дня так сломать, чтоб он к Тауру под клеймо добровольно спину подставил. Ничего не понимаю. Он или не он. Проклятая грязь, ничего не видно под ней, не лицо, а какая?то размазанная маска. Почему Мирна так уверена? Ага, вот и она. Подошла к столбам, поболтала со стражниками, для виду махнула плетью, идет ко мне. Здорово Илай ее заколдовал, такой громила получился, любо?дорого. Не знал бы, в век не догадался. Борода, шелковый халат, шаровары полосатые, сапоги с подковками… уважаемый гражданин получился, не то, что я. Халат и тот на локтях протертый.
— Это Инсилай, — сообщила она мне, плюхнувшись на ближайший камень. — Теперь я знаю наверняка. Только они с ним что?то сделали: он ничего не слышит.
— Ты что, пыталась с ним говорить? — испугался я. — Сумасшедшая! А если б застукали, тогда что? Тебя — в Баффало, Инсилая — к воротам, а мне — бегать между вами, пока не сдохну?
— Что ты раскудахтался, — огрызнулась Мирна, — по?твоему, лучше скакать в неизвестности, гадая на ромашке, он не он?
— Ну, и как ты выяснила, что он? — обиделся я.
— По особой примете, — усмехнулась она.
— Шестой палец на третьей руке?
— Дурак ты малолетний, — обозлилась Мирна, — и кто только тебя в ученики взял, такого бестолкового? У Илая серьга в левом ухе, я собственными руками ее вдевала.
— И как ты ее под всей этой грязью рассмотреть ухитрилась?
— Это и не нужно. Серьгу ему мой отец отдал. Вы на нее в Альвар шли, как на маяк. Я просто сконцентрировалась на сигнале, а потом подошла поближе. Сигнал усилился. Это Инсилай.
— Серьгу тоже можно украсть. Это даже логичнее, чем воровать старые джинсы.
— Только вряд ли вор будет носить ее в ухе. А сигнал идет именно оттуда. Но есть еще кое?что, за что я тоже ручаюсь.
— Что именно?
— Запах, — Мирна чихнула. — От него пахнет дикой травой. Так же пахло от Инсилая, я это на сто процентов знаю.
— Ну и нюх у тебя.
— Не жалуюсь, — она снова чихнула, — но я проверила.
— Обнюхала что ли? — не понял я.
— Нет, ты все?таки дурак, — расчихалась она капитально. — Я чихаю не от запаха, а от прикосновения. Я никого не нюхала, только провела рукой по хлысту в том месте, где он касался Инсилая. И видишь, чихаю как пулемет.