— Ничего не понял.
— От Илая пахнет полынью. У меня аллергия от прикосновения к этой траве, — сообщила Мирна, почесывая кончик носа. — Я чихаю — это Инсилай. Теперь понял?
— Понял, — вздохнул я. — Это Инсилай, и у тебя на него аллергия.
* * *
Перемещение класса люкс стоило своих денег. Когда рано утром Кира появилась на пороге Ликиной квартиры, дверь открылась перед путешественницей, как по мановению волшебной палочки. Наталья, крутившаяся в это время в передней перед зеркалом, просто лишилась дара речи, когда без звонка и стука Кира вошла в квартиру Анжелики.
— Привет, — чирикнула Кира, аккуратно ставя на пол чемодан. — Вот и я.
— Привет, — Наталья ошарашенно посмотрела на подругу. — Каким ветром?
— Попутным, — уклонилась от ответа Кира.
— Как отдохнула? — Наталья лихорадочно соображала, где разместить новую гостью в густонаселенной в последнее время квартире Лики.
— Отлично, — ответила Кира, разом вспомнив Кирилла и все связанные с ним страдания и радости.
— Ну и славно, — подытожила Наталья. — Общество еще спит, пошли на кухню кофе пить. Слушай, а как ты ухитрилась так шикарно появиться?
— Ничего удивительного, полторы тысячи мерлинов.
— Ты что, наследство получила, или в казино райском выиграла?
— Я влюбилась, — сообщила Кира.
— Не вижу связи, — хмыкнула Наталья. — Если б в тебя влюбились, я бы еще поняла, откуда деньги.
— Какие деньги, — вздохнула Кира. — Ты что, не поняла, я влюбилась!
— Поняла?поняла, влюбилась. И кто тот счастливец, что заставил твое сердечко биться в предынфарктном ритме?
— Маг или Волшебник, — рассеянно ответила Кира, — не знаю. Но он такой, он…
— Понятно, — проворчала Наталья, — наш Волшебник самый волшебный, Маг — самый магический, а Чародей — самый очаровательный .
* * *
Мы с Мирной чинно прошествовали по дороге из города и за первым же поворотом свернули в лес. Обратно мы возвращались почти ползком, очень не хотелось попасться на глаза страже.
Обратно мы возвращались почти ползком, очень не хотелось попасться на глаза страже. Наблюдательный пункт мы устроили метрах в ста от ворот, спрятавшись за кустами зеленой колючки и какой?то чрезвычайно вонючей гадости, цветущей серо?синими махровыми колокольчиками. Народу по дороге шлялось великое множество. Не удивительно, что они тут почти поголовно нищие, работать надо, а не гулять из города в город без всякой цели с утра до вечера.
Жители Ваурии честно выполняли свой гражданский долг. Проходя мимо Илая, они добросовестно хлестали его плетью и забрасывали грязью.
— Нужно помочь ему, — не выдержала Мирна. — Он сделал все, что мог, он убил Таура.
— Видать, не до смерти убил, если Битва продолжается.
— Ты называешь ЭТО битвой?! — прошипела Мирна.
— A la guerre comme a la guerre[2] , — вздохнул я. — Горе побежденным.
— Илай выиграл битву, — возразила Мирна.
— В гробу я видал такую победу! — взорвался я. — И такой выигрыш!
— Ты думаешь, Таур жив?
— Не знаю, но с победой явно проблемы. В лучшем случае — боевая ничья. Помнишь, когда Магистр уже испарился, небо заявило, что он не прощается.
— Да, Инсилай тогда уже был без сознания. Выходит, он не знает, что Таур жив, — вздохнула Мирна, — а значит, сильно рискует.
— Почему? — не понял я.
— Потому, что считает, что на сегодняшний момент в Альваре может колдовать только он, и не боится чужого волшебства. А раз Магистр жив, значит, все его наговоры и заклятья в силе даже в его отсутствии, и если он поручил кому?то заняться Инсилаем…
— Кому?то? — переспросил я. — Арси, кому же еще! Своему цепному советнику. Его почерк.
— Они что?то сделали с Илаем, — повторила Мирна. — Он никак не отреагировал на мой голос, хотя я очень громко говорила со стражниками.
— Ага, раскатистым басом, — напомнил я.
— Это его колдовство, он должен был меня узнать. Кроме того, он не пытался закрыться от боли, будто не ждал удара. Посмотри на его спину, энергии для защиты у него уже с избытком.
— Может, он копит энергию для побега? — предположил я.
— Может быть, но когда я ударила его, он вздрогнул, и мышцы напряглись. Уверена, он не слышал звук бича, как не слышал моего голоса.
— Допустим. Что это меняет?
— Смотри! — Мирна схватила меня за руку. Я взглянул на Инсилая, в этот момент он снова повис на распятых руках. Стражники, вооружившись ведрами, лениво зашагали в направлении стоявших чуть в стороне бочек с водой. На одной была черная полоса, на другой — белая.
— На нем обезьянье заклятье, — прошептала Мирна. — Как я сразу не догадалась!
— Что это? — не понял я. — Мы это не проходили.
— Не вижу, не слышу, не говорю. Видишь, он потерял сознание, боль адская, но при этом — ни звука, ни стона.
— Может, он хорошо владеет собой.
— Не возможно, он без сознания. Едва ли за неделю ему удалось достигнуть такого уровня единения духа и тела, чтобы контролировать себя даже в обморочном состоянии. Когда его бросили в клетку на площади после Черной Башни, он стонал, я слышала.
Стража окатила Инсилая мертвой водой, следы ударов исчезли с его спины, как по мановению волшебной палочки. Потом его заставили выпить воды из другой бочки, поднеся полный ковш к его губам. Остатки стражник выплеснул ему в лицо. Илай оживал прямо на глазах. Не прошло и двух минут, как он поднял голову и выпрямился, насколько позволяла цепь на шее, приковывавшая его к земле.
Остатки стражник выплеснул ему в лицо. Илай оживал прямо на глазах. Не прошло и двух минут, как он поднял голову и выпрямился, насколько позволяла цепь на шее, приковывавшая его к земле. Новый прохожий, новый след плети на спине Инсилая… Не могу я на это смотреть, от каждого удара вздрагиваю так, будто разбивают мою спину.
— О чем задумался? — спросила Мирна.