— Таур ее обманет. Не забывай, Алиса еще ребенок. Обмануть ее — не проблема для Магистра.
— Алиса — влюбленный в тебя ребенок, — медленно сказала Мирна. — Ее не обманешь, она сейчас вся — сплошное чувство. Она не отдаст кольцо. Максимум, что может произойти, ее изолируют вместе с перстнем. Ни нам, ни Тауру. Как ты ухитрился заморочить ей голову?
— Пальцем не шевельнул, провалиться мне в Черное Мерцание, — честно сказал я.
— Ты уже там, в смысле, здесь, — заметил с ухмылкой Ронни. — Видать, все?таки шевельнул.
— Да пошел ты! — Я и так чувствовал себя виноватым, совсем не обязательно было напоминать мне об этом.
— Что делать?то будем? — напомнила Мирна.
— Сматываться надо и побыстрее, — буркнул Ронни. — К драке мы не готовы, значит, нечего и глаза мозолить Тауру.
— К драке мы не готовы, значит, нечего и глаза мозолить Тауру. Сидим, как на ладони, тут нас и прихлопнут.
— А камень что, тут бросим? — напомнила Мирна.
— Может, он ему приснился, — проворчал подмастерье. — Как его здесь найдешь, все на одно лицо. Черные, круглые, матовые, и ни один не мерцает.
— Я его видел, — упрямо сказал я. — И он мерцал.
— Ага, — подвякнул Ронни, — и песни пел. Ну и где он, изумруд твой ненаглядный? Почернел от горя на нервной почве, или у него батарейки сели?
— Ронни! — предупредила Мирна. Очень вовремя, рука моя, независимо от моей воли, начала подниматься в направлении Рональда, при этом в кончиках пальцев запульсировали огонь и холод. — Инсилай, прекрати немедленно!
Я спохватился, стряхнул со своей руки намерения, как брызги. Черные молнии ударили в землю и расползлись юркими змеями.
— Может, вы не заметили, — я не поднимал глаз, чтобы не сотворить чего?нибудь с этой парочкой малолетних наглецов, — но я из той же плоти и крови, что и вы. Разве что рискую чуть больше и действую порой за гранью, так ведь и плачу дороже за собственные ошибки. Но боль, радость и гнев я чувствую так же, как все, может быть, немного острее. Потому что Волшебник, если и отличается чем от обыкновенного человека, так лишь порогом своих возможностей, а не глубиной эмоций. И если вы доведете меня до крайности, я за себя не ручаюсь, хотя потом, конечно же, буду очень сожалеть о собственной несдержанности.
— В пауков превратишь? — не унимался Ронни.
Я сцепил руки до боли в пальцах. Между ладонями бился огненный шар, готовый тысячей искр разлететься по округе. Какие там пауки, не испепелить бы эту компанию и пол?Ваурии в придачу. Что?то я собой не владею совершенно, или устал до смерти, или заступил где?то за грань дозволенного, и теперь не я распоряжаюсь ситуацией, а она мной. Нужно срочно брать себя в руки, хуже нет, стать рабом обстоятельств, а к этому все идет, похоже. Чтобы хоть чуть?чуть снять напряжение и ярость, затмевавшую сознание, прошвырнулся по серому небу ворчливой грозовой тучей, побросался молниями и мерзкой осенней моросью и, нарисовав напоследок огромный облачный кукиш, вернулся на берег воды спокойный и умиротворенный.
— Все? — поинтересовалась Мирна, дождавшись моего возвращения. — Или еще полетаешь?
— Нет, — черта с два ты меня выведешь из себя. Покосился на небо, за полным отсутствием ветра гигантская фига все еще висела в небе. — Что?то еще?
— Уходим отсюда или камень поищем? — уточнила она и покосилась на мои руки.
— Хочешь — уходим, хочешь — поищем, — равнодушно сказал я. Мне и правда было все равно, Шут с ним, с камнем, что с Алисой случилось? Если Мирна права, Алиса в полной безопасности, пока не отдаст кольцо. А потом что?
— Куда идем?то? — поинтересовался Ронни.
— Куда скажете, туда и идем, — проявил я миролюбие, — это вы здесь пешими экскурсиями баловались, я?то все больше пролетом. А с высоты птичьего полета вся Ваурия — одна большая помойка.
— Я думаю, идти надо на восток, — предположила Мирна. — На севере нет ни одного города, только леса и болота, а на западе — большая резервация и полно стражи.
— Резервация? — переспросил я. — Неужели в этой стране есть кто?то, кто живет еще хуже, чем рабы?
— Не знаю, — проворчала Мирна, — я там не была. В резервации живут женщины и дети.
— О как, — обалдел я окончательно. — Таур, что, женоненавистник? А по виду и не скажешь.
— Таур, что, женоненавистник? А по виду и не скажешь.
— Что там у Таура с женщинами, не знаю, — фыркнула Мирна. — Говорят, в замке на холме их целый гарем. А вот то, что он страсть как боится, что на земле Ваурии родится Волшебник, знают все.
— Ну, с таким количеством Волшебников и Чародеев на единицу населения, удивительно, как этого до сих пор не произошло, — сказал я.
— Ничего удивительного, — Мирна усмехнулась. — Всех женщин и девушек держат на западных территориях. Там нет ни одного колдуна.
— Но дети?то есть, раз бравые ваурцы до сих пор не вымерли! — Жизнеустройство тауровского королевства не поддавалось моему скромному разумению.
— У них сложная система брака. Но, как я поняла, живут супруги вместе или в разных городах, зависит от того, какими средствами располагает семья.
— Что?то я не слышал, чтобы дети рождались, когда родители общаются только по телефону! — заинтересовался я.