* * *
Возвращаясь из магазина, Лика обнаружила на лавочке у подъезда в стельку пьяного Горохова. Вадим Игоревич покачивался, как китайский болванчик, и пил дорогой французский коньяк прямо из горлышка. Тут же на лавочке, на грязной газете, имели место два помятых помидора, целлофановый пакетик с греческими маслинами, развороченная упаковка какой?то сырокопченой нарезки и банка черной икры.
Вадим Игоревич покачивался, как китайский болванчик, и пил дорогой французский коньяк прямо из горлышка. Тут же на лавочке, на грязной газете, имели место два помятых помидора, целлофановый пакетик с греческими маслинами, развороченная упаковка какой?то сырокопченой нарезки и банка черной икры. Горохов черпал ломтиком колбасы икру из банки, лихо бросал в рот пару маслин, пил коньяк и в конце ритуала зачем?то занюхивал всю эту мечту гурмана расквашенным помидором.
Лика ахнула и чуть не выронила пакеты с провизией.
— Анжелика Варфоломеевна! — обрадовался Горохов и бросился обниматься, не выпуская из рук бутылку и помидор. — Наконец?то Вы пришли!
— Спокойно, — Лика попыталась уклониться от его объятий.
— Все меня бросили, — доверительно поведал Вадим Игоревич, плюхнувшись обратно на лавочку. — Пришел какой?то с черным котом, вот таким здоровенным, — он развел руки жестом рыбака, рекламирующего свой улов, — пошумел, покричал, подымил, и все пропало. То есть, он пришел без кота, и прикинулся Оленькой, а потом, когда я его разоблачил, дамочки улетели в форточку, а он подевался куда?то вместе с котом.
— Кот точно исчез? — строго уточнила Анжелика
— Железно, — Вадим Игоревич провел рукой с помидором по горлу, — чтоб я сдох.
— И дамочки улетели?
— Ну, я же говорю, все бросили, и кот, и мужик, и дамочки, и дочка… Жена родная, и та смоталась.
— Ну, про жену ты, допустим, загнул. Когда Светка?то твоя с островов, кстати, приезжает? — чтобы Горохов немного успокоился, Лика присела рядом с ним, лихорадочно соображая, куда тащить эту жертву колдовских разборок. Оставь его здесь — или психушка, или милиция им наверняка заинтересуется.
— А она не приезжает, — радостно сообщил Горохов, снова пытаясь угостить Анжелику коньяком. — Она письмо прислала. Пишет, что нашла мужчину своей мечты и живет с ним где?то в бунгало под пальмами. Алисе привет передает… — Вадим Игоревич снова хлебнул коньячка и то ли икнул, то ли всхлипнул, — а Алисы след простыл. Ей?то чего не сидится, вроде рановато ей еще в бунгало под пальмы, к мечте поближе…
— Понятно, — констатировала Лика, пытаясь объять необъятное, а именно пакеты с покупками, Горохова и его газету с провиантом. — Пошли на кухню, нечего здесь торчать.
— Ни?и, — заупрямился Горохов, — я еще чуть?чуть посижу и буду здесь бунгало строить. Пойдешь ко мне туземкой, Варфоломеевна?
— Сначала займемся пальмами, потом океанчик нальем, а уж там видно будет, про бунгало. — Лика уже почти втолкнула его в подъезд, когда в Горохове вновь проснулся трудовой энтузиазм.
— Слушай, а у меня дома пару фикусов есть, — он попытался вернуться назад, — я сейчас звякну, ребята привезут. На первое время хватит. Будут как родные, а то когда еще эти пальмы чертовы вырастут?
— Сейчас я тебе звякну! — разозлилась Лика, и не зафиксированный Гидрометцентром смерч вознес недоумевающего Горохова прямо к дверям ее квартиры. Вадим Игоревич крякнул, глотнул коньячка, зачерпнул пальцем икорки из зависшей у него перед носом баночки, и, не найдя потерянного где?то в пути помидора, занюхал трапезу рукавом своего клубного пиджачка за штуку баксов.
* * *
…Сначала была темнота. Потом я увидел наш подвал откуда?то сверху, будто парил под потолком. Воздух ходил ходуном, раскачиваемый многоголосым храпом и сопением. Я присмотрелся и увидел бесконечно длинные ряды трехэтажных нар, на которых вповалку спали полуголые люди. Рядом, в отделенном толстой решеткой помещении сидели за столом стражники и, судя по чавканью, ужинали.
Я присмотрелся и увидел бесконечно длинные ряды трехэтажных нар, на которых вповалку спали полуголые люди. Рядом, в отделенном толстой решеткой помещении сидели за столом стражники и, судя по чавканью, ужинали. Я тоже хотел есть, но спускаться боялся. Раз уж повезло смыться из?под плетей, не стоит нарываться. Кстати, как я сюда попал, что?то не припомню. Волшебство какое?то, и не болит ничего, чудеса.
Дверь открылась, стражники вскочили на ноги. В подвал ввалился Арси. За спиной его маячил, судя по бело?золотому одеянию, кто?то из местного начальства.
— Ну, показывай, где этот поганец, — советник обвел глазами полутемное пространство казармы.
— Здесь, господин, — стражники расступились, пропуская Арси и сопровождающего его офицера куда?то в угол.
— Какого черта, — проворчал советник через несколько мгновений, — я сказал, выпороть, а не забить насмерть!
Так, кого?то они все?таки прикончили. Ничего удивительного. Я осторожно проплыл над головами стражников и заглянул в угол. Так я и знал: на полу совсем голый парень, с задницей исполосованной покруче инсилаевской спины, только что без клейма. Лежит неподвижно, как сломанный манекен. Быстренько отплыл от этой компании на безопасное расстояние. Не прикалывает.