Десять ледяных стрел вырвались из пальцев снежной девы и ударили в тело Зийны. Снег перестал падать, тучи неторопливо потянулись к востоку, к далеким горам, обители мрачного Имира, и вместе с ними исчезла его дочь.
* * *
Даша вернулась, когда над Президентским бульваром и парком стали сгущаться летние полупрозрачные сумерки. В квартиру не вошла, а, приблизившись к распахнутому окну, окликнула Кима и сказала:
— Все в порядке, милый, она успокоилась. Я проводила ее до метро.
Кононов перегнулся через подоконник. Дашины волосы и кожа пахли лесной свежестью, в рыжих локонах, за ухом, белела ромашка.
— О чем вы говорили?
— О мужчинах. — Даша прижалась щекой к его ладони. — Она такая странная… ищет, ищет, а чего — сама не знает… По-моему, очень несчастная… Мне ее жалко.
— Ты не ее жалей, а меня, — буркнул Ким и стал целовать Дашин затылок.
— А вот не пожалею!
— А почему?
Даша рассмеялась, пропела негромко:
— Все мы, бабы, стервы, милый, бог с тобой. Каждый, кто не первый, тот у нас второй… — Голос ее внезапно дрогнул, улыбка исчезла. — Вру я все, не верь, не верь, — зашептала она. — Первый ты мой, первый и единственный…
Ким схватил ее под мышки, поднял, посадил на подоконник. Лицо Даши казалось усталым и словно потускневшим; видно, успокоительные процедуры обошлись недешево.
«Что твой инклин? Уснул?» — поинтересовался он у Трикси.
«Вмешиваться нет необходимости. Она быстро восстанавливает эмоциональный тонус. Стабильная психика, крепкий организм… Ты выбрал хорошую женщину, Ким!»
«Я знаю».
— Ты из этого окна выпрыгивал меня спасать? — спросила Даша.
— Из этого, солнышко.
— Замечательно!
— Что?
— Что окна у тебя на улицу. Спаси меня еще раз, а? Покорми хоть чем-нибудь.
ДИАЛОГ ДЕСЯТЫЙ
Звуки поцелуев.
— Ким…
— Ммм?
— Я ему звонила… вчера звонила… Он согласился на развод.
— И мы сможем…
— Сможем, сможем! Вот здесь поцелуй… и здесь… Я не знала, что это так приятно… — Глубокий вздох.
— Он обещал, что проволочек не будет. Надо в загс подъехать и заявление подписать. Потом… Куда ты меня целуешь, бессовестный? В это место — только после свадьбы!
— Ну, так, для первой разведки… Скажи, родная, ты не слыхала — он к экстрасенсам обращался?
— К экстрасенсам? Павел? А зачем? Он сам экстрасенс! Колдун! Он, когда глядит…
— Да?
— Не хочу об этом вспоминать! Не заставляй меня, милый!
— Прости, Дашенька… не плачь, не надо… дай я тебя поцелую… Знаешь, я ведь тоже тебя заколдовал… так заколдовал, что никто тебе не страшен… никто и ничто…
— Правда? Ты умеешь?
— Само собой. Чтобы писать о Конане, нужно разбираться в колдовстве. В черной магии, белой, зеленой и синей в крапинку… Еще полезно духа завести, личного демона, хранителя и консультанта.
— И он у тебя есть?..
— Разумеется! Я ведь не только писатель, но мастер бусидо фэншуй, умею парить в астральных сферах, где обитают инопланетные духи. Там мы с ним и познакомились.
— Возьмешь меня как-нибудь с собой? В эти астральные сферы?
— А где мы, мое солнышко, сейчас?
Звуки поцелуев.
ГЛАВА 11
НА ПРЕЗИДЕНТСКОМ ВСЕ СПОКОЙНО
От того, что мы сменили бубен шамана на компьютер, наши прогнозы грядущего не сделались точнее. Что нам известно о нем? Да в сущности ничего! Может быть, через столетие миром будут править демократы, диабетики или мусульманские фанатики. Может быть, не будет ни тех, ни других, ни третьих… Тайна сия непостижима!
Майкл Мэнсон «Мемуары.
Суждения по разным поводам».
Москва, изд-во «ЭКС-Академия», 2052 г.
Ночь — день, ночь — день… Вернее, утро. Ким сидит у компьютера, слева — чашка кофе, справа — сигареты и пепельница. Его стол — анклав постоянства в переменившемся бытии, а перемены говорят, что появился некто с собственными вкусами, привычками и взглядами на жизнь. Полосатый плед на старом кожаном кресле, вазочка с цветами — ромашки, собранные в лесу, горка яблок в фаянсовой миске, над книжными полками — фотография: женщина на трапеции, и к ней, распластав руки, летит по воздуху юная девушка в алом облегающем трико. Были и другие перемены: чисто подметенный пол, отглаженные занавески, прибранные книги, а в холодильнике — не пирожки и пиво, а настоящий обед, борщ и жаркое с картошкой. Судя по всему, Даша была из тех хозяек, у коих котлеты не пригорают, не убегает молоко и сливки сбиваются всегда.
«Есть в семейной жизни свои преимущества, есть!.. — размышлял Ким с блаженной улыбкой. — Конечно, ночью теперь не поработаешь, и до двенадцати не поспишь, и нужную книгу найдешь не сразу, зато сидит он ухоженный и обласканный, сытый и свежий, как майская роза. А ночь… Ну, ночные бдения могут быть приятны не только у компьютера. Что компьютер? Пентюх пентюхом! Железки, пластик да стекло… ни нежной упругости, ни теплоты, ни аромата… Ни кофе в постель!»
Он лениво ударил по клавише, и на экране появилась буква «А», ударил еще раз, и появилось «н». «Ан», — подумал Ким. Анабиоз, анаконда, аналогия, ананас… А что мы знаем про ананасы? К примеру, как поживает Анас Икрамович? И что он вообще за птица? Бойцы у него серьезные, при огнестрельном оружии, так что вряд ли он с Кавказа возит виноград… С другой стороны, вежливый — Даше цветы дарил и называл красавицей…