— Что с вами? Что они сделали? Сломали вам руку?
— Ключицу. Все остальное — ерунда. Так, синяки и ссадины…
— Вы настоящий рыцарь, Ким! Все писатели такие?
Ким ухмыльнулся, вспомнив о бригаде конанистов, и сказал:
— Считайте, через одного. Пропуск заполняют женщины, а им положено спасать мужчин. Они у нас… э-э… рыцарственные дамы.
Они помолчали. Ким, искоса разглядывая свою прекрасную соседку, решил, что ей лет двадцать семь и что перепуганной жертвой она абсолютно не выглядит. Наоборот, очертания пленительных губ были тверды, в сияющих изумрудах глаз читалась уверенность, а руки, ноги и все остальное-прочее, чего не прикрывало платье, казались не беззащитно мягкими, а весьма упругими, тренированными и крепкими.
Наоборот, очертания пленительных губ были тверды, в сияющих изумрудах глаз читалась уверенность, а руки, ноги и все остальное-прочее, чего не прикрывало платье, казались не беззащитно мягкими, а весьма упругими, тренированными и крепкими. Что не снижало общего очарования… «Спортсменка?.. — подумал Ким. — Гимнастка, фигуристка, лыжница?.. Бегает она в самом деле классно… Может, и зря — на пару мы бы врезали Гире, а после и Петруху устаканили…»
Он улыбнулся Даше и, преодолев стеснительность, спросил:
— Не сочтите за обиду… писатели — такой любопытный народ… Что за опасность вам грозила? Вы почему убегали? От кого?
— От мужа, — с безмятежным видом пояснила Даша. — От мужа постылого, нелюбимого, противного!
Ким чуть не подавился.
— Это от кого же? От Гири? Или от Петрухи?
Даша рассмеялась — будто зазвенели хрустальные колокольчики.
— Да что вы, Ким! Гирдеев по кличке Гиря и этот второй — не помню, как его?.. — у моего супруга в «шестерках» бегают! Телохранители хреновы, качки… А муж мой — Чернов Пал Палыч. Слышали о таком?
— Нет, не доводилось. — Голос Кима звучал спокойно, а сердце млело. Муж! Ну и что с того, что муж? Главное — постылый, нелюбимый и противный!
— Конечно, не слышали, — кивнула Даша. — Он у нас бизнесмен… этакий Павел Из Тени с загребущей лапой… Ну, черт с ним! Убежала, и ладно!
— А иначе никак? — снова спросил Ким, поражаясь собственному нахальству. — Обычным порядком, с адвокатами, через суд?
— Никак, — помрачнев, отрезала Даша.
Совсем разволновавшись и расхрабрившись, Кононов взял ее за руку.
— Что же, он вас в заточении держал? Может быть, бил? Издевался? Да за это, Дарья Романовна…
Она приложила палец к его губам.
— Шшш… Тихо, тихо… И не просите, все равно не расскажу… Колдун он злобный, и вам в разборки наши лезть не надо. Ваше дело — выздоравливать! Еще — есть и пить. Вот…
Наклонившись, зеленоглазая фея вытащила из-под стола пластиковый мешок размером в полматраса, подняла его с усилием и шлепнула Киму на колени. В мешке что-то брякало, звякало и шуршало, и весил он примерно с пуд.
— Идти мне нужно, — сказала Даша, поднимаясь. — Рада была познакомиться, Ким. Спасибо еще раз. Спасибо, и прощайте.
Ее ладонь пригладила Киму волосы, затем она кивнула и направилась к лифтам. Кононов, с трудом выбравшись из-под мешка, ринулся за ней.
— Погодите, Даша… Как это — прощайте? Где я вас найду? Когда? И чем могу помочь? Я для вас…
С негромким гулом подъехал лифт, дверцы раскрылись.
— Не ищите меня, Ким. Захочу, сама найду. Сестра моя в вашем подъезде живет. Прямо рядом с вами.
Лифт пошел вниз, а Ким в печальном недоумении — к дивану.
— Сестра, — бормотал он, взваливая мешок на здоровое плечо, — это какая же сестра? В моем подъезде, рядом… Это значит, слева от меня, в двести тридцать третьей квартире… Да там отродясь никто не жил! Или все-таки жил?
Он поплелся к палате, сгибаясь под тяжестью воспоминаний, мешка и загипсованной руки.
И мнилось Киму, будто он видел кого-то у двести тридцать третьей — вроде бы женщину и вроде не одну, с мужчиной в волчьей шапке, а шапки такие, пушистые, огромные, носят зимой и в самые холода, а это значит, был январь, пять месяцев назад, и с той поры о соседке ни слуху ни духу… «Странная семейка! — подумалось ему. — Одна сестра танцует на слонах и не живет по месту регистрации, другая — фея, красавица! — бежит от мужа-колдуна, который бизнесмен и с загребущей лапой… Может, экстрасенс-целитель? Лапы у них и правда загребущие… «капусту» прямо из астрала тянут…»
Ввалившись в палату, Ким с облегченным вздохом опустил мешок на стол и покачнулся — зеленые Дашины глаза мерцали перед ним таинственными маяками, как путеводные волшебные огни в Боссонских топях. Фея, колдун-насильник, приспешники колдуна, герой со сломанной ключицей… Весь хайборийский антураж! Еще немного, и заявится демон!
Но заявился Кузьмич и поддержал его твердой рукой.
— С дружками встречался? И принял уже? Нет, не принял, не чую запахевича… А на ногах чегой-то не стоишь? И побелел чего?
— Сражен любовью, — буркнул Кононов.
Кузьмич подергал мешок за ручки, принюхался и закатил глаза.
— Увесистая у тебя любовь, щедрая… Одобряю!
Вдвоем они принялись разбирать мешок, выкладывая баночки с икрой и паштетами, ветчину, салями, сигареты «Кэмел», груши, виноград, консервированные персики и ананасы, бутылку сухого мартини, красное французское вино и несколько пакетов с соком. Судя по этому изобилию, Дарья Романовна не нуждалась в средствах, и это был еще один факт, загадочный, как вся ее прочая биография. Зачем состоятельной девице, спортсменке и красавице, идти за постылого колдуна? За бизнесмена Пашу Из Тени?