Один из парней — Егор, а может, Щербатый — внезапно подскочил к Варваре, но та, с неженской силой стукнув его в челюсть, выскользнула из расставленных рук, перепрыгнула на поленницу, а с нее — на крышу второго сарая. Видимо, этот фокус делался не раз и был во всех мелочах отработан — по дороге Варвара успела левой ногой выбить полено у Шурика, а правой врезать ему по затылку. Удар оказался неслабый — Шурик охнул, покачнулся, но устоял, откинувшись на груду дров. Потом выхватил дубинку и с угрожающим видом помахал ею в воздухе.
— Ну, падла гребаная, погоди! Я тебе воткну!
— Это и воткнешь, если больше нечем, сучонок вшивый! — откликнулась женщина. Повернувшись к Гире, она приставила ладонь к низу живота, пошевелила пальцами и насмешливо осведомилась: — А правда, что у всех отморозков здесь тоже отморожено? И что причиндалы свои вы держите в холодильнике?
— Поймаю, узнаешь, — пообещал бритоголовый, затем, хмуря густые брови, оглядел помощников и произнес: — Так у нас дело не пойдет, братва, так мы до вечера провозимся. Вот что… Ты, Щербатый, останься на крыше, Храпов пусть следит, чтоб в лес не смылась, а мы ее на этом сарае возьмем. С трех сторон!
Под черепом Кима проснулся Трикси:
«Что они делают? Это какая-то игра? Национальный спорт? Такого я в Финляндии не видел!»
«Такого нигде не увидишь, — заметил Ким. — Это Дарьина сестра. Они ее ловят».
«Зачем?»
«Хотят узнать, где Даша. А если не скажет, примутся насиловать».
«Ни на одной планете, где дышат метаном… — начал Трикси, но тут же, не закончив фразы, возмутился: — Это мерзость, клянусь квазарами Галактики! Мерзость! Ты собираешься вмешаться?»
«Еще как! Только не вырубай меня из образа, пока я их не успокою. И не давай советов. Советы, они хороши после драки».
С этими словами Ким, извиваясь змеей, пополз в траве, желая подобраться с тыла к Храпову. Гиря с подручными уже залез на крышу, Варвара отступила на самый край и поглядывала то на троих противников, то на Щербатого, то на землю — видно, соображала, куда прыгать и куда бежать. Наконец, сделав изящный пируэт, она скакнула на поленницу, Шурик прыгнул вслед за ней, дрова под их тяжестью зашуршали, заскрипели и разъехались, сбросив непосильный груз. Варвара вскочила первой, с увесистым поленом, нацелилась Шурику в темя, но в этот миг с соседней крыши ринулся Щербатый.
Он рухнул на женщину, сшиб ее наземь, но тут же дико взвыл — рыжая, похоже, знала, в какое место бить. Но было поздно: сзади на нее навалился Шурик, подбежавший Егор схватил за руки, а Гиря, поставив башмак на затылок, втиснул лицо в землю. Задыхаясь, Варвара билась под ними, как кошка под сворой жадных псов.
До Храпова, с интересом следившего за свалкой, было три шага. Близко, совсем близко! Кононов поднялся с грозным ревом, одним прыжком пересек разделявшее их расстояние, швырнул качка в траву, занес пудовый молот. «Не убивай!» — пискнул Трикси. «Гуманист хренов…» — пробормотал Ким, но молота не опустил, ткнул упавшего носком в живот и, вращая над головой кувалду, направился к сараям, разбросанным поленьям и копошившимся на земле телам.
Гиря его не заметил — увидел Щербатый, сидевший у стены с рукой на причинном месте.
— Это что еще за хрен припадочный? Это…
Ким легонько стукнул его в висок, проломил стену ударом молота, сунул обмякшее тело в дыру.
— Этот хрен тебе не по зубам. Полежи, приятель, отдохни…
Он повернулся, перехватил свое оружие посередине рукояти и огрел ею Шурика по хребту. Может быть, не Шурика, а Егора — они стояли рядом на коленях, пытаясь связать Варвару, а та сопротивлялась молча и отчаянно. Ким опустил кувалду, схватил насильников за шеи, стукнул лбами, потом, глядя в мертвеющее лицо Гири, медленно произнес:
— Что, узнал фраера с Президентского? Чахоточного спидоносца? Вижу, узнал… Ну, на этот раз я погляжу, какого цвета у тебя печенка! Может, протухла и не годится на паштет… Ты, братан, циррозом не страдаешь?
Он надвигался на бритоголового, усмехаясь, поигрывая мышцами, еще не решив, что сделает с ним — то ли и правда вырвет печень, то ли переломает ноги или оставит без ушей. Достойную кару он еще не выбрал, но был уверен в своей силе, в неуязвимости и в том, что может эту кару совершить. Кровь Нергала! Кто этот хмырь, чтобы тягаться с киммерийским варваром? Прах и пепел — а больше ничего!
Он не увидел, как поднимается сзади Храпов, только услышал тихий щелчок предохранителя. Раздался гром, пуля вошла под лопатку, пробила сердце; с последним выдохом вспух и опал на губах кровавый пузырь, и Ким без звука, молча, повалился в траву.
Отерев со лба холодный пот, Гиря с облегчением выдавил:
— Фраер — он фраер и есть.
Потом вытащил спрятанный под ветровкой пистолет и разрядил в грудь Кима.
* * *
Тьма и холод… Мрак, пронзительная боль… Казалось, он падает в пропасть, откуда не возвращаются, — летит долго, бесконечно и все не может достигнуть дна.
Потом холод и боль отступили и словно растаяли, сменившись чувством умиротворения и покоя. Но он еще падал, падал в никуда, хотя полет уже не казался путешествием в вечность — скорее, дорогой к иному миру, опасному, но полному борьбы и жизни. «Я не умер, — мелькнуло у Кима в голове, — странно, но я не умер! Я падаю… Но куда?»