— И где такому учат?
— В Тибете, у буддийских монахов. Искусство бусидо фэншуй.
Варвара, будто не веря своим глазам, покачала головой и бросила взгляд на бездыханные тела.
— Этому монахи тоже учат?
— Всенепременно, — подтвердил Ким. — Они хоть монахи, а шутить не любят. Опять же бандит — он и в Тибете бандит.
— Полезная штука, особенно для цирковых… — пробормотала женщина. — Научишь?
— Никак не могу, Варвара Романовна, далай-лама не велел. К тому же в период обучения — а длится он восемь лет — необходимо соблюдать аскезу. Это, я думаю, не для вас.
Губы женщины вдруг задергались, она спрятала лицо в ладонях и то ли зарыдала, то ли захохотала, глухо и хрипло, содрогаясь всем телом, раскачиваясь и царапая ногтями лоб. «Истерика», — подумал Ким, придвинулся ближе и, обхватив ее за плечи, начал гладить по мокрым растрепанным волосам.
— Все хорошо, Варвара Романовна… они мертвы, и вам ничто не угрожает… все хорошо… я рядом, я здесь, чтобы вас защищать…
Дрожь постепенно стихала, рыдания сделались тише. Наконец, она вытерла глаза и щеки, сбросила с плеч руку Кима и буркнула:
— Я в порядке. Ты вот что… ты меня Варей зови.
— Ким Кононов, писатель. Ваш сосед, — отрекомендовался Ким. — Еще — знакомый Даши.
Варвара ахнула, отстранилась и уставилась на него во все глаза.
— Мамочки мои… так ты тот самый парень… Дашка говорила, лежит в больнице, в бинтах и синяках…
— Он самый, только без бинтов, — подтвердил Ким. — Бинты — мелочь, чепуха… в общем-то, для маскировки.
— А сюда ты как добрался?
— С Дашей хотел повидаться, а в цирке объяснили, где вас искать.
— Ким извлек кувалду из бака и стал обтирать ее пучком травы. — Люди мы не чужие, Варя, и думалось мне, что помощь вам нужна. Сердце подсказало.
— Сердце… — протянула Варвара, вставая и одергивая сарафан. — Ошиблось твое сердце: Дашка в городе, а я не героиня твоего романа.
— Не ошиблось, — возразил Ким, кивая на трупы. — Писателю нужны разнообразные впечатления. — Он тоже поднялся и оглядел поляну. — Камни тут есть?
— Камни? Зачем тебе камни?
— Покойников в болоте утоплю. Глубокое болото?
Варвара махнула в сторону деревьев:
— Вон там, в сотне метров, озеро есть. Такая промоина, что дна не достать… Справишься?
— Справлюсь. Только вот что, Варвара Романовна… вы уж простите, проголодался я… Регенерация требует массу энергии, так как сдвигается цитологический баланс, а это грозит паратаксисом. Опять же гормоны…
Женщина усмехнулась и погрозила ему пальцем:
— Гормоны ты для Дашутки оставь. Бандюг со двора убери, а я уж тебя накормлю. Потом поговорим… спаситель!
* * *
Но в этот вечер им побеседовать не пришлось. Одолев огромную сковороду картошки со свининой, Ким сомлел — то ли от обильной еды, то ли от треволнений и произошедшей с ним метаморфозы, а может, от всего разом. Не каждый день случается погибнуть самому, воскреснуть и посчитаться с обидчиками, отправив души их в астрал, а плоть — в глубокое лесное озеро! Он размышлял об этом, лежа в маленькой Дашиной горнице, на Дашиной кровати, касаясь щекой ее подушки, что пахла так сладко и тревожно… События этого дня мешались с хайборийскими видениями, битва у колодца переплеталась с боем в Пиктских Пустошах, Гиря и его подручные вдруг превращались в дикарей, одетых в волчьи шкуры, но целивших в Кима — или в Конана? — из автоматов «узи» и базук. В общем, смесь была как раз такой, чтобы наполнить его сны кошмарами, но выручил Трикси — сделал так, что снилась Киму прелестная Даша, плясавшая то на спине у слона, то на выстланной рубероидом крыше сарая, то на поленнице дров.
Ким проспал до десяти, улыбаясь этим чудным снам, а когда пристроился к столу позавтракать, Варвара осмотрела его, вздохнула и промолвила:
— Симпатичный ты парень, и есть в тебе кураж, и возрастом Даше подходишь, не то что ее шмурдяк… Дай вам господь! Только вчера, по-моему, ты был повыше и покрепче. Или у меня в глазах двоится?
— Не двоится, — заверил ее Ким. — Это все тайцзи ушу… то есть бусидо фэншуй. Стимуляция мышц при помощи биоэнергетической накачки. Тоже тибетская методика.
— Надо же, — покачала головой Варвара. — Ты такой молодой, а уже писатель и боец, и даже в Тибете побывал!
— Не был я в Тибете, — отозвался Ким, поглощая яичницу. — Меня тут обучили, в буддийском дацане в Лисьем Носу. Есть там два монаха, из наших, питерских… один — Рабинович Мойше Лейбович, а другого зовут Оронг Ханты Манси… Ох, и крутые! — Он проглотил кусок и спросил: — А почему вы, Варя, Тальрозе-Сидорова? Это что же, псевдоним?
— Вовсе нет. Мы, Кимчик, из цирковых, а это нация особая, где всякие крови перемешаны… — Варвара подперла щеку кулаком и снова вздохнула. — Тому уж века полтора, как две цирковые семьи породнились, Тальрозе и Сидоровы… От них мы и происходим.
— Тому уж века полтора, как две цирковые семьи породнились, Тальрозе и Сидоровы… От них мы и происходим. Кто на канате работал, кто на трапеции или с першем… еще жонглеры были, дрессировщики и акробаты. Я вот на слоне кувыркаюсь…
— А Дарья?
— Что Дарья? Бросила наше ремесло, а счастья не нашла… Деньги у нас были, Ким, золото в червонцах, еще от дедов-прадедов, с Николашкиных времен. Продали, когда Союз накрылся. Я квартиру купила, шмотки, то да се… А Дашка говорит: не стану транжирить, в дело пущу. Она, Дашка-то — голова! Деловая! Уродилась в Ангелину, нашу прапрабабку, а та цирком правила, сама, говорят, на кассе сидела! Крепко сидела — грош меж пальцев не проскочит! Дашутка вся в нее… Опять же красавица! Поулыбалась кому надо, дали ей аренду, бар открыла на Фонтанке… И так у нее дело пошло, так пошло!..