Сели витязи за ужин.
Небогат был пир походный,
Но зато по-братски дружен.
На заре они проснулись,
Повели коней к ручью,
И разъехались, рыдая,
Каждый в сторону свою.
ДИАЛОГ ТРИНАДЦАТЫЙ
— Садись, Зайцев, пей… Не хочешь пить? Ну тогда слушай, Глеб Ильич. Разговор есть.
— Я весь внимание, Анас Икрамович.
— Скажи мне, Зайцев, сколько объектов под нашей защитой?
— Около пятисот.
— А ежели точнее?
— Четыреста восемьдесят два, в Центральном, Невском и Фрунзенском районах. Кое-что на Васильевском и Петроградской стороне.
— Это считая с банками, «Пассажем», «Европейской» гостиницей и «Асторией»?
— Да. Но без мелочи, всяких ларьков да палаток.
— А этих сколько наберется?
— Надо у сборщиков узнать. Думаю, тысячи три.
— Хмм… Вот что, Зайцев, решил я реформировать нашу структуру. Ты своих аналитиков к компьютерам посади, и пусть они составят мне два списка: в первом — заведения порядочных людей, а во втором — мошенников и жуликов.
— Они все мошенники и жулики, Анас Икрамович. Видит бог, все!
— Не прав ты, Зайцев, ой, не прав! Это в тебе прежняя закваска бродит, с кагэбэшных времен — никому не верить! А люди-то все разные: одни обманывают в силу обстоятельств, чтоб дело их не рухнуло, другие жулики по природе. С учетом данного факта пусть списки и составляют. А потом…
— Что потом?
— С порядочных брать дани не будем. Так я решил.
— Анас Икрамович… позвольте кое-что напомнить… Сейчас районы, перечисленные мной, — сфера влияния нашей структуры. Но свято место пусто не бывает! Мы уйдем, придут другие, тамбовские либо казанские, и для наших бывших подзащитных ничего не изменится. Ровным счетом ничего!
— Почему бывших? Нехорошо говоришь — бывших! Мы их, Глеб Ильич, без защиты не оставим и никому не отдадим.
— Жест благородный, но нереальный в финансовом смысле. Если ничего не брать, то на какие средства защищать?
— Э, Зайцев, Зайцев!.. Я ведь что сказал? Я сказал, два списка составить! Тех, что из второго, вдвое обложим, вот и сойдется финанс с балансом!
— А не рухнут, Анас Икрамович?
— Эти рухнут, другие появятся. Сам говоришь: свято место пусто не бывает… Нашей земле вовек на жуликов не оскудеть! Они ребята ушлые, скользкие, ищут новые возможности, что в свою очередь открывает для нас новые ресурсы. Ты вот, Глеб Ильич, проверь, всех ли мы обложили как надо. Банки, предприятия, торговые точки, казино — это само собой, но есть ведь и другое, есть экстрасенсы, гербалайфщики и сайентологи, секты всякие и академии эзотерических наук… Почему с них не берем, а берем с порядочных людей?
— Мудрая мысль, Анас Икрамович! Проверю! — Потом: — А подскажите мне, что делать с фокусником? С писателем, которого я к вам привез?
— Он в первом списке. Ясно, Зайцев?
— Ясно. Слушаюсь!
— И вот что еще, Зайцев… Еще решил я благотворительный фонд учредить для поддержки поэзии и остальных искусств, какие в наши дни отнюдь не процветают. Пусть Суладзе с юристами займется проработкой, устав напишет, а Пронин уточнит кандидатуры, в первую очередь, поэтов… Да, еще над зоопарком шефство возьмем. Пора, давно пора! Как думаешь, Глеб Ильич, тигры там еще не сдохли с голоду?
ГЛАВА 14
ФАЗЕНДА В КОМАРОВО
Мы делаем первые шаги в космосе, наши знания о Вселенной и населяющих ее существах отрывочны и ничтожны — и, более того, мы даже не представляем, как распорядиться этими знаниями. В этой связи мне вспоминаются слова Чарльза Бэббеджа: «Природа знаний такова, что малопонятные и совершенно бесполезные приобретения сегодняшнего дня становятся популярной пищей для будущих поколений».
В этой связи мне вспоминаются слова Чарльза Бэббеджа: «Природа знаний такова, что малопонятные и совершенно бесполезные приобретения сегодняшнего дня становятся популярной пищей для будущих поколений». Приходится верить Бэббеджу — как-никак, он изобрел компьютер еще в девятнадцатом веке.
Майкл Мэнсон «Мемуары.
Суждения по разным поводам».
Москва, изд-во «ЭКС-Академия», 2052 г.
Улица была с оригинальным названием, объединявшим топонимику с политикой: Советская-Щучьинская. С первой частью все было ясно, вторую же добавили по той причине, что улица шла от поселковых окраин к озеру Щучье, плавно преобразуясь в неширокую тихую магистраль среди соснового лесочка. В самом ее начале имелось с полдюжины частных домишек, потом протекал ручеек под прочным бетонным мостиком, потом шелестели сосны да ели, потом по левую руку вставало заброшенное здание старой типографии, а справа — высокая краснокирпичная изгородь. Она тянулась вдоль дороги метров на двести и, вероятно, уходила в лес еще на столько же, охватывая территорию, где мог бы разместиться вполне приличный парк. Парк тут и был, только артиллерийский: стояла кадровая часть с пушками и складами снарядов. В эпоху перестройки часть «кадрировали» до нуля, а бывший ее плацдарм приобрела строительная фирма, дабы воздвигнуть элитные коттеджи в мексиканском стиле. Но до коттеджей дело не дошло: едва расчистили объект от складов и казарм, как руководство фирмы перебазировалось в Мексику — само собой, со всеми капиталами. Затем последовали робкие попытки устроить лагерь скаутов, мини-Диснейленд, оздоровительный комплекс и что-то еще в таком же роде, пока не явился коммерсант Чернов и не скупил все оптом: землю, ограду, сосны, ели и живописные артиллерийские развалины. При нем расчистку завершили, лес облагородили и возвели солидный особняк, однако не мексиканского типа, а, скорее, шведского или канадского, что больше соответствовало климату. Так что фазендой он мог называться лишь с большими натяжками.