Ким хищно ощерился.
— Это кто сказал? — Чуть ослабив цепочку, он наклонился к уху противника и рявкнул: — Значит, ты Семитха Кулрикс из Офира? А как по-настоящему? Отвечай, моча шакалья! Задушу! Или хребет сломаю!
— От-пус-сси… — Речь великана была невнятной. — Семен я Кх-кулешов… От-пус-сси, урод!
Но Ким не ослабил хватки.
— Откуда? Кто нанял? — Он задавал вопросы, фиксируя каждое движение сероглазого и его бойцов. А в том, что в бар пришли бойцы, сомнений у него не оставалось. Вот только чьи!
— Из «Ультиматума» я… — прохрипел бывший Семитха Кулрикс. — Бойцовский кх-луб такой… А наняли черножопые… Вон старшой их сидит… Зай… Зайцев Гх-леб Ильич…
— Ты чего плетешь, дебил хренов? — осведомился сероглазый, приподнимаясь. Его команда дружно потянулась к сумкам, парень у стойки напрягся, а стоявший рядом с Селиверстовым полез за пазуху. «До дисков бы добраться», — подумал Ким и стукнул великана по затылку, погрузив в беспамятство. Темноволосые бойцы тащили из сумок что-то железное, громыхающее, визг лесбиянок резал уши, Дрю-Доренко внезапно совершил кульбит и принял боевую позу, Альгамбра с грозным видом ухватила нож, а Даша — пустую бутылку.
Темноволосые бойцы тащили из сумок что-то железное, громыхающее, визг лесбиянок резал уши, Дрю-Доренко внезапно совершил кульбит и принял боевую позу, Альгамбра с грозным видом ухватила нож, а Даша — пустую бутылку. «Только этого нам не хватает», — мелькнуло у Кима в голове. Он опрокинул на сероглазого тренера стол, пнул в голень парня с автоматом, ужом скользнул к стене мимо растерянного Леонсона и выпрямился, сжимая свой боезапас.
Сталь протяжно запела под его пальцами. Не дротики, не топоры и не кинжалы — диски… Умеет Конан их метать? Ким еще размышлял над этим, когда стальная звездочка врезалась в зад сцепившегося с Селиверстовым бойца. Дальнейшее свершилось быстро, под визги и крики, треск автоматных очередей, звон стекла, грохот ломавшейся мебели и стук предметов, одушевленных или нет, валившихся на пол с воплями либо в покорном молчании. Ким метал свое оружие и мысленно бился с взъярившимся киммерийцем: тому хотелось всадить острия в лоб и горло, а не в запястья и локти. «Не лес, — убеждал его Кононов, — место людное, торговое, зачем нам столько трупов? Руки порежем, чтоб автоматы бросили, добавим по сусалам и вышвырнем вон». «Кром побери!.. — гневался Конан. — Какие руки и сусалы? Насмерть бей, Нергалово отродье! В глотки целься да по вискам! Короче, мочи!»
Эта борьба закончилась вместе с дисками. Ким обнаружил, что публики в зале нет, кроме дрожавших под столом лесбиянок, что Семитха Кулрикс из «Ультиматума» тоже куда-то делся, что темноволосые, в крови и в мыле, сами утекают на улицу, а Селиверстов им помогает, провожая каждого пинком. Жека Киселев еще размахивал кулаками, Леонсон оттирал с рубашки пятно от соуса, Альгамбра взирала на Кима с восхищением, а Дрю-Доренко занимался делом — собирал стальные диски. Ким поискал глазами Дашу и улыбнулся ей — растрепанная и прекрасная, она походила на валькирию.
Кто-то под его ногами застонал и завозился. Отодвинув стол и стулья, он извлек сероглазого, хрипевшего и хватавшегося за грудь — видно, приложило краем столешницы, — и поставил на ноги.
— Как тебя? Зайцев? Ну, прыгай отсюда, пока на шашлык не пустили.
— Чьи? — выдохнул тот. — Вы чьи? Тамбовские или норильские? А может, казанские?
— Мы хайборийские, — ответил Ким. — А вон та девица, — он покосился в Дашину сторону, — у нас за главаря. Лучше на нее не наезжать — лютая беспредельщица! Рыжей Сонькой кличут… Не слыхал?
— Анасу Икрамовичу это не понравится, — пробормотал сероглазик. — Сильно не понравится!
Пошатываясь, он направился к выходу, а Ким поспешил к Даше. В зале возник Славик с блокнотом, стал бродить туда-сюда, что-то шептать и записывать — видимо, подсчитывал убытки. Киселев посмотрел на Леонсона и промолвил:
— Брось ты с рубашкой возиться, Лайонз! Ты вокруг взгляни и впечатлись!
— Чем? — кисло спросил Леонсон.
— Это же кино голливудское! Такая сека и заруба! Роман можно сбацать — Конан против чеченской мафии! Давай на пару, а? По свежим впечатлениям? Конан есть, — он кивнул на Кима, — а Дашенька будет у нас прототипом…
— Дашеньку ты не трогай, это мой типаж, — произнес Ким и обнял ее за плечи.
Подошел Дрю, погромыхивая сталью.
— Диски от пильной машинки… хм, оригинально! Ты где же, Мэнсон, научился их кидать? И драться? Не замечал я у тебя таких талантов… — Повернувшись к окну, он заметил дрожащих лесбиянок, подмигнул им и сказал: — Что, перепугались, секс-меньшинства? Дуйте отсюда да поживей.
Милиция скоро приедет, и заметут вас как подозрительный элемент.
Девушки пискнули и ринулись к дверям.
— Милицию я уже вызвал. — Славик Канада приблизился, вздыхая и заглядывая в свой блокнот. — Милицию, спецназ, ОМОН и ФСБ. Кто-нибудь да приедет… Скорее всего мой знакомый, капитан из райотдела. — Он пошуршал листами, горестно сморщился. — У нас, Дарья Романовна, поломанных столов — четыре, стульев — девять, разбитых зеркал — одно и сотня пуль в стенах и чучеле демона. Еще, разумеется, посуда… Но это мелкие потери, а главный убыток — престиж! Кто к нам пойдет после такого разбоя?