«Временная связь с его инклином, — прокомментировал Трикси. — Локальный прорыв барьера резистентности. Очень любопытно! Будь мои обстоятельства не так печальны, я бы вплотную занялся этим вопросом».
«Вот и займись, — мысленно ответил Ким. — Научные штудии — лучшее средство от хандры».
Дарья заглянула ему в глаза.
— Ким, милый… ты меня как-то назвал феей… А может, я вовсе не фея, а ведьма? Может, я…
— Ведьма, ведьма, — согласился Кононов. — Ведьмы, они всегда рыжие и зеленоглазые. Ты ведьма, а я — колдун с пришельцем в голове… Словом, два сапога пара.
— Я серьезно…
— Если серьезно, солнышно, так что тебя волнует? Что было прежде и что теперь? И отчего ты ему не поддалась? Ну, сама понимаешь, что изменилось.
Он поцеловал Дашу в губы, и она, блаженно зажмурившись, пробормотала:
— Изменилось, конечно… Я и ты… Мы…
Облом гулко вздохнул во сне, дернул хоботом, дунул. Теплый воздух пошевелил Дашины волосы.
— Скоро Варя приедет с Олежкой и Игорем… Я им дозвонилась…
— Ну тогда не стоит время зря терять, — произнес Ким, а про себя подумал: «Есть ведьма, очень симпатичная, и есть колдун, вполне пригожий молодец. И кто у них родится?»
«Наверное, астральный дух», — подсказал Трикси и скромно удалился в самый темный уголок сознания.
ДИАЛОГ ПЯТНАДЦАТЫЙ
— Товарищ старший лейтенант, а, товарищ старший лейтенант…
— Чего тебе, Степанков? Чего ломишься? Чего в кабинет лезешь?
— Этот, которого в морг повезли… Странное с ним дело, Петр Иваныч!
— И что же странного, сержант? Свалился человек с балкона, упал неудачно, череп раскроил… С кем не бывает!
— А ворота? Ворота, Петр Иваныч, я лично их осматривал! Ежели стенка рухнула, так вмятина должна быть изнутри, а она такая, будто снаружи били! Здоровенным бревном!
— Умничаешь, Степанков… А все потому, что больно молодой и отслужил без года две недели.
С мое послужишь и поймешь, как отделять частное от главного. Главное у нас что? Объясняю: главное — труп! Смерть наблюдали шесть свидетелей, все подтверждают, что несчастный случай, и это нам в огромный плюс — в смысле статистики раскрываемости. А то, что строение обвалилось, — частность, благо пострадавших нет. К тому же строение негосударственное, и виноватый в его неправильной эксплуатиции уже покойник… Я все доходчиво объяснил, сержант Степанков?
— Так ведь платок, Петр Иваныч, еще и платок!..
— Ох, прыткий ты, Степанков, беспокойный, как блоха!.. Что еще за платок? Какой такой платок?
— А которым лицо покойника было прикрыто! Я всех охранников расспрашивал, всех пятерых — никто не накрывал!
— Значит, вдова положила, и я ее очень понимаю — рожа у мертвеца не того… и не этого… Поганая, словом, рожа.
— Так платок мужской ведь, а не женский! Мужской, Петр Иваныч!
— Ох, Степанков, Степанков… Сам посуди: такую рожу разве женским платочком прикроешь? Она из мужнина халата вытащила тот платок да и накрыла… Проще репы пареной!
— И не убивалась вовсе…
— А чего ей убиваться? Женщина молодая, сочная, красивая, а покойный… Прости господи! О покойных или хорошее, или ничего — а что тут хорошего скажешь?
— Я не о нем, Петр Иваныч, я еще о следах. Следы там странные, три или четыре, где мягкая земля… под кустами есть и на клумбе… Будто сваей тыкали, большой такой сваей, во!..
— Ты, Степанков, ручонки-то не расставляй, бутылку со стола смахнешь… вот, стакан задел, паршивец… Ну, следы, ну, свая — и чего?
— Да бабка Нюра толковала… старая она, не спится ночью, бродит от окна к лежанке… толковала, будто слон в пятом часу на улице прогуливался, у них на Третьей Кленовой. А Федькин сват, который с Кронштадтского переулка, говорит…
— Сержант Степанков!
— Я!
— Крр-ругом марш! Где выход, знаешь? Вот и двигай к месту несения службы!
— Куда конкретно, товарищ старший лейтенант?
— В…! А дальше — катись по… и на…! Как доберешься туда, сверни налево, и будешь в полном…! Ясно, или повторить?
— Слушаюсь, товарищ старший лейтенант! Будет исполнено, товарищ старший лейтенант!
ГЛАВА 16
ЛИШНИЙ ИНКЛИН
Об искусстве делать подарки скажу так: его основа — психологическая, а вовсе не финансовая, ибо ценность дара и радость, которую он приносит, определяются не стоимостью, а желанием одаряемого получить тот или иной предмет. Нередко это желание иррационально, не проявляется в зримых формах, таится в подсознании и до конца неясно нам самим. Задача дарителя — установить путем долгих и тщательных наблюдений, что именно необходимо в каждом случае, после чего заняться финансовой проблемой, соразмеряя стоимость презента с весом кошелька.
Конечно, бывают универсальные подарки вроде цветов и брильянтов для женщин и галстуков для мужчин. Но не дарите этого близким! Им предназначено другое, самое драгоценное, чем мы сумеем их порадовать: частица нашей собственной души.
Майкл Мэнсон «Мемуары.
Суждения по разным поводам».
Москва, изд-во «ЭКС-Академия», 2052 г.
Нередко это желание иррационально, не проявляется в зримых формах, таится в подсознании и до конца неясно нам самим. Задача дарителя — установить путем долгих и тщательных наблюдений, что именно необходимо в каждом случае, после чего заняться финансовой проблемой, соразмеряя стоимость презента с весом кошелька.
Конечно, бывают универсальные подарки вроде цветов и брильянтов для женщин и галстуков для мужчин. Но не дарите этого близким! Им предназначено другое, самое драгоценное, чем мы сумеем их порадовать: частица нашей собственной души.