Слон наклонился, ткнувшись клыками в землю, и Ким, не выпуская Дашу из объятий, соскользнул по услужливо подставленной ноге.
— Облом, Обломчик… — Дарья ласково похлопала по мощному плечу и повернулась к Чернову. — Мертвый… Он умер, умер… Я не хотела, Ким! Я даже не знаю, как это случилось… Я не желала ему смерти, только просила, чтоб отпустил и оставил нас в покое…
Ким погладил ее по растрепанным волосам.
— Верю, что не хотела, но сделанного не вернешь. Успокойся, солнышко. «И ты тоже, — мысленно добавил он, обращаясь к Трикси. — Хватит стонать, я что-нибудь придумаю. Клянусь, придумаю!»
Рыдания пришельца стихли; кажется, он смирился с потерей.
«Твоя женщина уже пришла в себя, — услышал Ким беззвучный голос. — В ней, если помнишь, мой инклин, он быстро стабилизирует психику».
«Не только стабилизирует, — отозвался Ким. — Ты представляешь, что произошло?»
«Да. В момент психического напряжения ей удалось установить контакт с инклином. Очень непродолжительный и смутный, но все же… Мы видели мысленный поединок, Ким, и она его выиграла. А я… я не успел! Расстояние было слишком велико! Теперь…»
«Теперь мы будем думать, как помочь беде. Ты тоже постарайся успокоиться. У Даши один инклин, а у тебя, как-никак, сотня без малого».
— Ким? О чем ты задумался, милый? — Дашин голос вернул его к реальности.
— О том, что здесь произошло. Вернее, как могло произойти.
Выпустив Дашу из рук, Ким шагнул к лестнице и осмотрел Чернова. Крыльцо и ступеньки были забрызганы кровью, под головой погибшего расплылась алая лужица, застывшие глаза смотрели в зенит, из-под халата торчали тощие бледные ноги. Ни мертвым, ни живым Пал Палыч не походил на грозного мага Гор-Небсехта: невысокий, щуплый, лысоватый, с мелкими чертами лица. Длинный нос и оскаленные зубы делали его похожим на крысу.
«Жутковатое зрелище», — подумал Ким и, вытащив из кармана платок, прикрыл им физиономию покойного. Затем измерил взглядом расстояние от лестницы до балкона. Третий этаж, метров восемь-девять, с учетом черновского роста… С такой высоты да головой о камень… Фатальный исход неизбежен, как говорится у медиков… А медики скоро тут будут — вместе с криминалистами.
— Ким!
Он резко обернулся.
По аллее в мрачном молчании шли пятеро стражей: впереди — ушибленный воротами охранник (этот был одет), а за ним остальные, полуголые, но уже при оружии — трое с пистолетами, один с автоматом. «Видно, очухались и отыскали в развалинах свои игрушки», — решил Кононов, направляясь к Дарье. Облом, почувствовав угрозу, задрал хобот и гневно засопел.
Качки осторожно приблизились.
«Видно, очухались и отыскали в развалинах свои игрушки», — решил Кононов, направляясь к Дарье. Облом, почувствовав угрозу, задрал хобот и гневно засопел.
Качки осторожно приблизились. Глаза их перебегали с трупа Чернова на слона, потом на стоявших рядом Кима и Дашу, на балкон с распахнутой дверью и опять на окровавленные ступени.
— Все здесь? — спросил Ким, наклонившись к Дашиному уху.
— Все. Повар, садовник и женщины, что прибирают в доме, живут в поселке и приходят к десяти.
— Тогда у нас есть время. — Посмотрев на часы, Ким перевел взгляд на стражей. — Меня не интересует, что вы думаете, — твердым голосом произнес он, кивнув на мертвое тело. — Сейчас я расскажу, что здесь случилось, а вы повторите всем любопытным и, разумеется, компетентным органам. Слово в слово.
— Это с чего бы? — поинтересовался секьюрити с автоматом. — Пришиб, сволочь, хозяина, а мы теперь должны…
— Вы должны сообразить, что больше нет хозяина, а есть хозяйка. Наследница! — Ким многозначительно поднял палец. — Отныне все принадлежит ей — все рестораны и склады, и все богатства, и эта усадьба, и вилла в Акапулько. И вы, со всеми потрохами! Кстати, с благословения очень влиятельной личности по имени Анас Икрамович Икрамов… И что отсюда следует?
Охранники переглянулись. Потом тот, что с автоматом, спросил:
— Что?
— Следует версия — та, которую я изложу, а вы запомните. Если, конечно, есть желание служить в этой уютной усадебке и не иметь неприятностей.
Качки опять переглянулись и начали шептаться. Даша тихо промолвила:
— Ким, родной мой, ты это серьезно? Не нужны мне его богатства и виллы… Да я гроша ломаного не возьму…
— Придется потерпеть, пока следствие не закончится, — так же тихо ответил Ким, покосившись на тело Чернова. — Терпи, ласточка, терпи, а после можешь раздарить богатства детям-инвалидам. В чем я обещаю полное свое содействие.
Качок в комбинезоне — тот, ушибленный — выступил вперед:
— Вопрос у нас имеется. Ты… — Ким обнял Дарью за талию, охранник смолк, но тут же собрался с мыслями: — Вы кто такой? Кем будете хозяйке?
— Племянником, — молвил Кононов, нежно целуя Дашину щеку. — Племянник я. Со стороны Тальрозе, а может, Сидоровых… Неясно разве?
Страж кивнул:
— Яснее не бывает. Так что мы должны сказать?
— Чистую правду. Сегодня утром обрушилось караульное помещение. От общей ветхости и по причине трещины в фундаменте. К счастью, никто не пострадал, но рухнувшая стена повредила ворота и раздавила тачку. Хозяин пробудился и, услышав грохот, вылез на балкон — как был, в халате и спросонья. Глянул, ужаснулся — само самой, за вас, а не за тачку с воротами, — начал кричать, махать руками, перегнулся через перила, и вот… — Горестно вздохнув, Ким развел руками и показал на труп Чернова. — Теперь, я думаю, вам надо бы вернуться к караульной, спрятать оружие и бросить пару кирпичей в ворота и на тачку. Чтоб не возникло лишних вопросов. Тридцать минут на все про все, потом хозяйка вызовет милицию. Вперед, орлы!