— Что за бар? — спросил Ким, намазывая маслом четвертый кусок хлеба.
— Зовется точно по твоей фамилии — «Конан». Мужик такой был, из греков или римлян. Большой герой! В Троянской войне сражался или в Пунической с Ганнибалом… Не помню. Я, Кимчик, не сильна в истории.
Кононов вздрогнул, чуть не подавившись хлебом. Он знал про это заведение! Он его помнил! Он даже был в нем… Бар «Конан» [3] неподалеку от Графского переулка и Аничкова моста! Года три тому назад Халявин собрал там конанистов и сотрудников редакции — отмечали выход в свет пятидесятого тома и начало новых серий про Кулла Валузийского и Рыжую Соню. Ели бифштексы, пили пиво, закусывали креветками и соленым миндалем… Ким даже вспомнил метрдотеля или менеджера — такого щуплого, юркого, смешливого… Халявин книжкой его одарил — «Конан и леопард с Гирканских гор».
— Конан, а ты — Кононов, — задумчиво повторила Варвара. — Видать, судьба! Мы, цирковые, в судьбу верим.
— А дальше что было? С Дашей и баром? — Ким прикончил яичницу и отхлебнул чаю. Рыжая подвинула ему варенье.
— Ну, как водится, стали Дашутку тянуть под «крышу». Трое приходили или четверо — отбилась. Потом и Пашка этот заявился, Чернов Пал Палыч… Бизнес у него ресторанный по всему городу, а сам из бывших таможенников, на водке паленой приподнялся. Увидел Дашку и с ума сошел. Ты, говорит, драгоценность, изумруд, тебя в оправу из брильянтов надо взять и золотом чеканным обложить! Иди, мол, за меня красавица, и все тебе будет — и «крыша» надежная, и норки с соболями, и брильянты с кадиллаками, и вилла на Канарских островах. Дашка посмеялась. Не хочу, сказала, на Канарах, а хочу в Акапулько. И что ты думаешь, Кимчик? Приполз через месяц, ключи притащил!
— Надо же! — удивился Ким, наворачивая варенье.
— Ходил он за ней, ходил, а Дашка — умница! — не отваживала. «Крыша» и впрямь надежная, и лучше такой защитник-ухажер, чем отморозок с Лиговки… Но замуж за него не собиралась. А год назад взяла и собралась! Приворожил ее будто… Околдовал! И после свадьбы я ее не видела и дозвониться не могла. Держал как птичку в клетке… Дашка звонила иногда и бормотала что-то несусветное — мол, талисманом меня считает, думает, счастье со мной привалило, начал всерьез богатеть. Говорит такое и плачет… Я ей — уходи, беги! Она опять же плачет — не могу, любить приказано и быть при нем. А почему? Не знаю… — Варвара покачала головой и тихо прошептала: — Темное дело, чародейное…
Ким нахмурился, пытаясь что-то вспомнить.
Мысль ускользала, пряталась, таилась, пока он не взмолился Трикси: «Помоги!» И сразу всплыли склад — «корабль», стол, пивные бутылки и трое за столом, Мурад и его похитители, а следом припомнились слова: «Дашка у Палыча привороженная… экстрасенса нанял или ведьму… поперло ему — и с Дашкой, и с ресторанами, и в прочем бизнесе-шминдесе…»
Он отставил кружку и сказал:
— Чародейное? Ну-ну… Это по моей части. С этим я, Варя, разберусь. Тем более что чародей халтурный — Дарья ведь все-таки сбежала!
На сочных губах рыжей мелькнула мечтательная улыбка.
— Сбежала, да… А как сбежала, знаешь? У Пашки усадьба в Комарово, там и живет, с охраной и прислугой. Звоню. Трубку качок поднимает, зовет, как обычно, хозяина. Я — стонать да рыдать… Упала, мол, на репетиции, вывих или перелом, думала, пройдет до вечера, а сейчас болит, хоть на стенку лезь, еле до телефона доползла. Ночь опять же, никто не едет… Он мне: у меня поедет! Хочешь, «Скорую» вызову или своих врачей пришлю, с сиделками. А я: Дашу хочу, сестренку!.. в участии нуждаюсь!.. И вою в голос. Он подумал и говорит: сам приехать не смогу, гость у меня деловой, а Дашенька одна не выезжает. В остальном чего хочешь проси, хоть академика медицинского! Приедет, ногу отрежет и новую — хе-хе! — пришьет. А я: не отпустишь Дашку, тебе же хуже. Узнает как-нибудь, что про сестру больную скрыл, устроит тебе семейную жизнь! Уговорила, словом…
Ким — ушки на макушке! — сидел, слушал, не перебивал. История, будто у Алисы в Зазеркалье, делалась все интересней и интересней.
— Я ведь что удумала? — сказала Варвара. — Я удумала такое: приедет Дашка, войдет ко мне с охранником, а у меня Олежек, парень крепкий, и мы того охранничка повяжем. А там, по ситуации, в дверь или в окно, и к Игорю — он ждал с машиной во дворе. Только нас и видели! Ну, сторожу у окошка, гляжу на улицу — сестренка подъезжает, но не ко мне идет, а вдруг пустилася в бега! А мужики-охранники — за ней! Мы с Олегом через окно во двор, перехватили Дашутку и деру, пока ты с теми мужиками бился. Ты прости нас, Кимчик, что не помогли… Я уж думала — наше счастье, пьяный на охранников полез, задержит…
— Зачем мне помощь? — отозвался Ким, небрежно шевельнув бровями. — С фэншуйным карате бандиты не страшны. То есть я хотел сказать, не с карате, а с бусидо.
— А Даша говорила, сильно тебя покалечили…
— Я ведь объяснил, что это видимость одна. Кодекс у нас, у бусистов, такой: злодея сразу не бить и даже не очень сопротивляться. Вдруг в совесть придет, одумается? Ну, а если настырничает… — Скорчив жуткую гримасу, Ким грохнул кулаком о стену.
Варвара с пониманием кивнула головой и начала прибирать со стола, приговаривая: