— Ты не голодный? — забеспокоился Кэрис . — Захочешь есть — развяжи мешок. Покупать что-нибудь с кухни хозяина слишком дорого.
Фарр устроился на широкой, но жесткой постели и сквозь полудрему вопросил:
— Ты куда? Разве не будешь отдыхать?
— Недалеко, — последовал расплывчатый ответ. — Ни о чем не думай, просто спи. Здесь тебя никто не тронет, а я скоро приду.
Атт-Кадир, не дослушав, заснул.
Вельх, подумав, вытащил из своего мешка новые вещи, сменил плащ с синего на фиолетово-пурпурный — парадную одежду легионеров, расчесал и связал волосы в узел на затылке и с любопытством глянул в серебряное зеркало, висевшее на стене.
— Вполне прилично, — поделился он с собственным отражением. Из глубины мутноватой пластины смотрел невысокий, стройный молодой мужчина с сильными руками и непроницаемым загадочным лицом. Легкий нагрудник доспеха, выложенный позолоченными пластинами, темно-красный плащ особенно глубокого и мягкого оттенка, а заодно перевязь с коротким аррантским мечом-гладием дополняли образ «мужественного. легионера на отдыхе». — Если наконец-то приехал на Остров, надо пользоваться моментом…
За две сотни лет, то есть со времени, когда Кэрис последний раз навещал Арр, город преобразился в худшую сторону, и это прежде всего касалось окраинных кварталов. Однако вельх отлично знал, что время не властно над крепкими аррантскими традициями: человек, обладающий деньгами, может получить в столице басилевсов все, что угодно.
До полуночи оставалось еще шесть квадрансов, но солнце зашло, и, как это обычно происходит в полуденных, цивилизованных государствах, жизнь начинала бить ключом: распахивались двери ночных бань-терм, в амфитеатрах давали представления, устраивались любые, разрешенные и не разрешенные властями бои, начиная от петушиных и заканчивая гладиаторскими. Кэрис выбрал театр, благо знал, что в искусстве лицедейства арранты оставили далеко позади все народы мира.
…Речистая героиня трагедии голосила, оплакивая свои многочисленные бедствия, главный злодей хриплым голосом повествовал о коварных замыслах, благородный герой всех спас, но умер, прихватив с собой максимальное количество противников, хор возгласил мораль пьесы, а Кэрис затосковал. Представление, хоть и не скучное, оказалось излишне предсказуемым. Неужели искусство аррантов тоже вырождается?
Вельх сошел по широкой лестнице амфитеатра на освещенную факелами улицу и зашагал в сторону от Паллатия. Состоятельные горожане усаживались в носилки, провожая одинокого легионера слегка заинтересованными, но в то же время привычно-равнодушными взглядами. Изредка грохотали по камню мостовой подковы ночных патрулей, шелестели колеса повозок, развозивших патрициев в гости и на развлечения. Под холмами поблескивал редкими и какими-то болезненными огоньками Нижний город, ярко светилась полоса гавани…
— Господин желает приятно провести вечер? Кэрис обернулся на голос, узрев трио очаровательных девиц, стоявших у входа в громадный и по виду очень богатый дом. Ничего себе, красотки даже без охраны, хотя чего опасаться на склонах Паллатийского холма? Благородные кварталы охраняются ничуть не хуже, чем резиденция басилевса.
— Желает. — Вельх развернулся на подошве сандалии, и ветерок с моря колыхнул его плащ. — Правда, я первый раз в Арре, милые девочки…
— О! — Пышногрудая прелестница легко подбежала к доблестному легионеру и коснулась его руки. Потянуло запахом лаванды и жасмина, исходившим от ее одежд. — Тогда тебе обязательно нужно зайти в дом госпожи Ректины Нуцерии! Мы, как и всегда, принимаем гостей, даруя всем отдых и блаженство! Термы, купания в источнике горной воды, великолепные блюда и самые ароматные вина, прелестные женщины, а если угодно… — Красотка подмигнула, а Кэрис не удержался от того, чтобы фыркнуть. — Столь прекрасный отдых отнюдь не отнимет у славного воина басилевса целое состояние!..
— Ладно, уговорили, — хмыкнул вельх. Его пояс украшал более чем увесистый кошель с кесариями, а рассчитывать на скупость мешка пока не приходилось. Ведите!
Кэрис двумя пальцами выудил желтую монету с профилем Божественного Тибериса и подкинул в воздух. Красотка поймала ее изящным и почти жеманным жестом, явно отточенным долгой практикой.
Парадная зала дома была освещена так, словно над Аррантиадой царил яркий солнечный день: зеркала и отполированная поверхность камня отражали приглушенное сияние факелов, свечей и ламп, затем широкий проем вел в перистиль — внутренний сад, окруженный колоннадой с бассейном и фонтанами.
Акации, кипарисы, лавры, алоэ, многочисленные клумбы пылали лепестками роз, маргариток и ирисов… Из курильниц поднимались прозрачные дымки благовоний. Посетители сего чудесного заведения либо возились с девочками, либо закусывали, взгромоздясь на каменные ложа.
— Слава басилевсу. — Хозяйка, вышедшая из-за фонтана в виде морского чудовища, изрыгавшего воду, оказалась темноволосой и потрясающе красивой тридцатилетней женщиной; она была опытной и знала, как приветствовать легионера: по обычаю, принятому в армии. — Мое имя, почтенный, Ректина Нуцерия. Как прикажешь называть тебя, дорогой гость?