Впереди войско ждали пески Альбакана и великая битва, о которой в Степи будут слагать песни еще тысячу лет.
* * *
По мнению Драйбена, сражение у Аласорского хребта доселе напоминало фигуры одного из нарлакских танцев, когда пары быстро сходятся и расходятся, лишь коснувшись кончиков вытянутых пальцев партнера. Мергейты постоянно старались раззадорить конницу неприятеля стремительными наскоками и обстрелом из луков, но тысячники подчиненного шаду войска тщательно соблюдали букву приказа: не трогаться с места и ждать, пока у степняков не кончится терпение.
— Я хотя и чту Предначальный Огонь, воплотившийся в солнце, — с выражением крайнего неудовольствия буркнул Асверус, — но был бы просто счастлив увидеть хотя бы одну тучку. Боги, до чего жарко… Еще немного — и мы сваримся в собственных доспехах.
Боги, до чего жарко… Еще немного — и мы сваримся в собственных доспехах. Драйбен, видели мергейтов? На них только кожаные нагрудники и стеганый войлок. Заметили?
— Знаю, — ответил нардарец. — Как-никак, прожил в улусах степняков не одну луну. Не беспокойтесь, они тоже страдают от солнца. А на предмет тучки… Обернитесь.
Асверус, скрипнув ремнями амуниции, глянул назад, рассмотрел кирпично-красные стены скальной возвышенности, поднял глаза и вдруг поспешно сорвал с головы тяжелый шлем.
— Ничего себе! — воскликнул Лаур. — Что это такое, по-вашему?
— Заказанные вами тучки, — саркастично проворчал Драйбен, подозрительно оглядывая сине-черные грозовые облака, наползавшие со стороны Аласора. Поздравляю. Воевать будем в грязи и под дождем. Хотя последний дождь, о котором имеются упоминания в хрониках Меддаи, шел в Альбакане лет тридцать назад. Не понимаю, отчего боги, ответственные за низвержение с небес живительной влаги, решили порадовать нас грозой именно сегодня?
— Охладить пыл, — фыркнул Асверус. — Только чей? А если серьезно — это мне не нравится. Я облака имею в виду. Неприятное предзнаменование. Вы, часом, магии не чувствуете?
— Кто мне недавно твердил, будто ему «все уши с колдовством прожужжали»? беззлобно огрызнулся Драйбен. — Кто не верит в волшебство? Конечно, я чувствую необычное в надвигающейся грозе, однако… Умения не хватает. Вот Кэрис…
— Что вы заладили: Кэрис то, Кэрис это! Выискали пример для подражания! Я всегда считал, что нелюди должны жить отдельно от человека и не вмешиваться в дела смертных. Без них забот хватает!
Постепенно нарастал вой степняков, снова приближавшихся к конным сотням аррантов и саккаремцев, но потомок кониса уже не обращал на них внимания. Только привычно поднял щит над головой, защититься от стрел. Несколько сотен варваров подобрались к врагу на расстояние выстрела, выпустили стрелы (теперь уже гораздо меньше, чем во время первых атак) и откатились.
— Если вспоминать все известные нам слухи об этих горах, а заодно учесть опыт недавнего путешествия в гробницы заброшенного города, — задумчиво протянул Драйбен, — кажется, мы преуменьшили опасность, исходящую от заложенной в кратере этого потухшего вулкана древней нечеловеческой магии. Можно вывести интересную закономерность. Вот смотрите: страж некрополя проявил часть своей силы, увидев двоих людей. Нас он не убил, потому что мы наверняка казались ему безопасными. Что страшного могут сделать двое смертных? Мертвый караван на дороге, по мнению стража, представлял большую опасность: людей много, они любопытны, сокровища гробниц в опасности. Если логика рассуждений стража именно такова — чем больше людей, тем серьезнее угроза покою захороненных в Аласоре мертвецов, — то сегодня он имеет полное право гневаться как никогда сильно. Война, тысячи или десятки тысяч двуногих, которые после битвы наверняка рванут грабить драгоценности из упокоищ и громить саркофаги… Представляете такой образ мыслей?
— У вас солнечный удар, — сочувственно проговорил Асверус, глядя на компаньона сквозь узкие смотровые прорези вновь одетого шлема. — У меня под рукой бурдюк с водой, не хотите? Знаете, как можно назвать ваши выкладки, Драйбен? Сумасшествие с навязчивой идеей постоянного преследования. Это обычная гроза, самые тривиальные облака и стократ виденные вами огненные молнии. Страж гробницы, эта черная сопля, не способен сотворить настолько грандиозное природное явление. Покинула магия наш мир, а ее жалкие остатки бессильны.
— Отчего же? — не выдержав, заговорил аррант-одиночка, по-прежнему стоявший рядом с нардарцами. — На Великолепном Острове можно увидеть самых чудесных волшебных созданий, они во множестве обитают в море…
— Одно дело нелюди, обладающие нелюдской магией, а совсем другое человеческое волшебство, — с апломбом заявил Асверус.
..
— Одно дело нелюди, обладающие нелюдской магией, а совсем другое человеческое волшебство, — с апломбом заявил Асверус. — И уж тем более Аррантиада. У вас там все через задницу!..
— Э-э… — Аррант подавился воздухом и побледнел от ярости. Теперь он уже был готов примерно наказать несдержанного на язык чужеземца, но…
Взревели боевые трубы аррантской центурии, и громыхнули барабаны саккаремцев. Это означало, что получен приказ, только оставалось неясным, какой именно. Следуя распоряжениям десятников, кавалерия уплотнила строи и развернулась чуть вправо.