— Но мой брат… — заикнулся вельх, пытаясь придать физиономии дурацкое преданно-восторженное выражение и кивая на атт-Кадира.
— Твой юный амант пусть идет домой, — медленно, как сомнамбула, шепнул Тиберис, глядя куда-то в сторону. — Ему морские звезды не понравятся. Забирайся сюда. В ноги. Меч отдай Агрикулу, он позаботится.
Басилевс отвернулся, считая разговор оконченным. Кэрис, указав глазами помертвевшему от страха Фарру на дом Элиады и пошевелив бровями, что долженствовало обозначать: «Сматывайся, пока и тебя не прихватили!», неловко залез в носилки, потеснив красотку с флейтой. На ее лице появилось выражение легкого недовольства. Тиберис снова принялся почесывать за ухом крупного смоляного котенка.
Едва процессия, осиянная факельным огнем, прошла мимо и ликторы освободили улицу, Фарр опрометью рванул к арке «Трех дельфинов», надеясь, что госпожа Валерида успела прийти в себя.
«…Это надо же! Попался, как медвежонок в яму с кольями! — мысленно ругался Кэрис, нахально облокотившись о спину смуглокожей флейтистки. — И ведь не сбежишь — этому борову я глаза отведу, ну еще нескольким… А охраны не меньше полутора сотен. Морские звезды! Да чтоб ты подавился своими морскими звездами, урод! Белый плащ охранной центурии! Почетно, нечего сказать. Интересно, как дорого Тиберис мне его продаст?»
Вероятнее всего, что очень дорого. Иногда басилевс, обуянный своеобразной жаждой благодеяний, выбирал человека с улицы и мог даровать ему все возможные под луной и солнцем блага. Однако объекту любви Тибериса к добрым делам приходилось отрабатывать милость Божественного. Это могло происходить как угодно — от вульгарных постельных утех до сражения с голодным леопардом в запертой клетке или ночи, проведенной в бассейне со скатами-хвостоколами, специально для таких целей отлавливаемыми на побережье.
Фантазия кесаря не имела границ и пределов. Хочешь получить собственный дом, должность, богатство? Пожалуйста. Но сперва посмотри, как твоего ребенка разорвут псы на арене, вытащи оброненную Тиберисом драгоценность из наполненной жидким дерьмом глубокой ямы, прыгни в воду со скалы высотой триста локтей, подерись с лучшим гладиатором Арра (правда, у тебя меч, а он невооружен, но такие бойцы способны разделаться с любым противником голыми руками) и так далее до бесконечности.
Иногда басилевс изобретал более утонченные удовольствия: например, сумеет ли осчастливленный солнцезарной милостью плебей за два квадранса на потеху Тибериса и его присных ублажить нескольких рабынь, ослицу и двух обезьян или, допустим, перенести насилие со стороны десятка телохранителей Божественного? Самое интересное, что иногда такие люди отыскивались, а теми, кто не сумел доставить радость повелителю Великолепного Острова, кесарь оставался недоволен. Недовольство Тибериса означало только одно — смерть, иногда быструю, но чаще медленную и малоприятную.
«Если дело будет плохо, — решил Кэрис, уныло наблюдая за задремавшим Тиберисом, — придется эту шайку как следует пугнуть. Божественный может приготовить мне любой сюрприз, но не знает, что и у броллайханов есть свои причуды. Однако, если мы ограничимся какой-нибудь невинной забавой, я окажусь в фаворе у этого обрюзгшего гиппотавра и получу доступ во все помещения дворца. А если нет?..»
— Прочь с дороги, свиное отродье! — Размеренный шум поступи охраны и носильщиков нарушил чей-то голос. Женщина. Судя по всему, разгоняет излишне усердных телохранителей, а это может делать только одна-единственная в Аррантиаде особа. — Убери лапы, я сказала! Хочешь завтра оказаться на столбе и пожариться на солнышке?!
Далее последовал такой густой поток ругани, что гости любого вертепа Нижнего Арра пришли бы в восторг. Подобные милые словечки в основном входили в небогатый лексикон портовых «волчиц» и уж точно не могли произноситься в нескольких шагах от носилок Божественного. Звучало, однако, захватывающе.
Процессию догнала неоседланная лошадь со всадницей на спине. Как только стало ясно, кто прибыл, ликторы почтительно расступились.
— Ну и ночка! — Женщина буквально обрушилась в носилки с холки гнедого, упав прямо на проснувшегося Тибериса. — Подвинься!
— Дорогая? — Басилевс не на шутку удивился и часто-часто заморгал. Котенок пантеры пискнул. — Откуда?
— С неба, — отрезала Лоллия. Басилисса выглядела потрепанно, но решительно. Судя по морщинке, прорезавшей ее чело, последствия вельх-ского оля еще давали себя знать. — Та-ак, это еще что такое?
Кесарисса метнула ледяной взгляд на пристроившихся в противоположном конце носилок Кэрис а и флейтистку, после чего взревела ровно разъяренная буйволица:
— Опять эта курва здесь?! Наслаждаешься обществом Климестины? Что это за немытый солдафон? От него за перестрел разит перегаром!
На самом деле так пахло именно от Лоллии, но возражений супруга Тибериса не принимала.
— Пошли вон! — Валерида запустила в темноволосую красотку одной из подушек, и та мигом исчезла, будто растворившись в воздухе. Кэрис с сомнением глянул на басилевса, однако не получил никакого ответа. Похоже, власть сменилась. — Ты, морда, чего расселся? Не терпится сорвать побольше золота с моего мужа, а? Двигай пешочком! Как и положено вояке! Быстр-ро!