Ему пришло в голову, что дикари наверняка выполнят любую просьбу Дики, в том числе и проводить ее на южную сторону болот. Но кикимора сейчас спала, было некстати говорить с ней об этом. Чтобы скоротать время, Эрвин пошел прогуляться по селению.
На окраине он увидел чинаба с копьем, расхаживающего туда и сюда вдоль крайних хаток. Это явно был охранник. Дикарь вздрогнул и оглянулся на звук, но, увидев человека божественной кикиморы, успокоился.
— От чего твоя охраняет поселок? — спросил Эрвин на чинаби.
— Моя смотрит шышлопов, — ответил стражник. — Много шышлопов вокруг. Шышлоп днем не спит, ест чинаба.
— Часто сюда приходят шышлопы? — поинтересовался Эрвин.
— Много шышлопов вокруг. Шышлоп днем не спит, ест чинаба.
— Часто сюда приходят шышлопы? — поинтересовался Эрвин.
— Раньше нечасто, теперь часто. Моя кричи, все вставай, бей шышлопа. Шышлоп убегай. Один раз вождь сильно бей шышлопа, шышлоп умирай. Вождь сильный, копье сильный! Шышлоп вкусный.
— Твоя один здесь охраняет?
— Здесь один. Там один. — Дикарь ткнул пальцем в сторону. — Там один. — Он ткнул в другую сторону. — Вокруг домов — один, один и один.
Эрвин понял, что охранники были расставлены поодиночке вокруг всего селения. Но ему было нечего бояться живоглотов, и он пошел к болоту, чтобы поискать что?нибудь съедобное. Он походил по окрестностям, но не нашел ничего съестного — все здесь было выбрано чинабскими детенышами. В глубь болота он не пошел.
Возвращаясь, Эрвин услышал шум и крики на краю селения. Он догадался, что туда явился живоглот, и побежал на шум. Вооруженные дикари сбежались к месту тревоги, но зеленое чудовище не страшилось ни криков, ни копейных бросков. Похоже, оно твердо решило здесь пообедать. Не обращая внимания на вонзившиеся в морду копья, оно гонялось за ближайшими чинабами и норовило ухватить их за ноги.
Эрвин подбегал к месту боя, когда живоглоту это удалось. Один из чинабов, убегавших от зеленой твари, налетел на другого, поскользнулся и упал. Живоглот мгновенно поймал его за ногу и стал затягивать в пасть. Несколько копий ударили его в морду, он повернулся и пустился наутек, не выпуская добычи изо рта.
Чинабы гнались за живоглотом, пытаясь выручить соплеменника. Эрвин бегал быстрее, он догнал их и побежал дальше, пока не увидел плоскую голову хищника, где было чувствительное местечко за левым глазом. Он ударил туда молнией, живоглот дернулся и замер.
Дикари обступили живоглота и вытащили пострадавшего сородича из пасти хищника. Тот хромал, кожа на его ноге была содрана от колена до лодыжки, из раны текла кровь.
— Убейте шышлопа! — закричал Эрвин, испугавшись, что зверь опомнится от удара и возобновит охоту. — Шышлоп не умер, шышлоп только оглушен!
Заработали копья, кромсая тело живоглота, каменные топоры застучали по тыльной части необъятной головы, отделяя ее от туловища. Эрвин стоял наготове, чтобы ударить зверя магией, если тот очнется, но шок оказался глубоким. Чудовище рассталось с головой, так и не пойдя в себя.
Часть чинабов занялась разделкой живоглота, другие окружили раненого, чтобы перенести его в поселок. Эрвин протолкался к пострадавшему и сказал, что вылечит его ногу. Дикари нехотя расступились, и он занялся обработкой раны. В его котомке сохранилось полфлакона жидкости для промывания ран и моток перевязочной тряпки. Эрвин остановил кровь, обезболил ужасную ссадину, промыл ее и вернул на место лоскут кожи, свисавший с ноги у лодыжки. Затем он прирастил кожу и забинтовал рану.
Когда он отошел, дикари, не говоря ни слова, подняли раненого и унесли в хижину. Из поселка прибежали женщины и дети, чтобы принять участие в разделе добычи. Дележом распоряжался вожак, присматривавший, чтобы племя не передралось из?за лучших кусков.
— Где божественное дитя? — спросил он подошедшего Эрвина.
Эрвин указал на пазуху, где спала Дика.
Вожак не посмел потревожить сон божественной кикиморы. Он предложил Эрвину кусок живоглотины, но тот отказался. Сырого мяса он не ел, а пожарить его не рискнул, чтобы не перепугать дикарей огнем.
Вскоре туша была разделана, и охрана вернулась на свои места, а остальное население отправилось по хижинам досыпать. Эрвин прослонялся по окрестностям до вечера. Когда проснулась Дика, он предложил ей уговорить вожака проводить их из болота.
Кикимора поехала на его плече к вожаку на переговоры. Тот почтительно поклонился ей и долго благодарил ее за то, что ее большой помог убить шышлопа и вылечил их соплеменника.
Покончив с благодарностями, вожак спросил ее, не поможет ли она перебить остальных шышлопов, которые нападают на поселок.
— Эрвин, твоя поможет? — спросила кикимора.
— Моя оглушит шышлопа, а ваша убьет шышлопа, — объяснил Эрвин вожаку, ломая привычный язык, — на чинаби не существовало слов «я» и «мы». — Но моя не видит ночью. Наша бьет шышлопа вечером или утром.
— Наша бьет шышлопа вечером, — решил вожак. — Наша бьет шышлопа сейчас.
— Наша побьет шышлопа, и твоя велит чинабам проводить мою из болота, — потребовала Дика.
Вожак согласился — желание божественной кикиморы было для него законом. Он созвал охотников, и вся толпа двинулась туда, где жили шышлопы. Посреди толпы возвышался Эрвин с кикиморой на плече.